В чем ошибка немцев в курской битве

Ровно 70 лет назад, 15 июля 1943г. Совинформбюро сообщило стране о начале наступления под Орлом и Белгородом. Так страна узнала, что сражение, которое скупые сводки характеризовали как «наши войска на Белгородском и Орловско-Курском направлениях отбивали атаки противника», закончилось в пользу Красной армии.

Битва на Курской дуге всегда находилась в тени Сталинградского сражения. Ее никогда не называли коренным переломом в Великой Отечественной войне, да и фильмов на эту тему снято не так много, как, например, о битве за Днепр.

При этом именно Курская битва была последней попыткой германской армии добиться победы. После июля 1943г. речи о том, чтобы добиться выгодного для себя мира, уже не шло. К тому же сражение на Черноземье стало зеркальным отражением лета 1941г. Ситуация первого месяца войны практически повторилась на сравнительно небольшой территории. Вот только исход сражения был прямо противоположным.

Нежелательное наступление

Конец весны 1943г. оказался для Советской армии неудачным. Стремительное наступление, начатое после Сталинградского сражения, остановилось. Немцы перевели дух, отбили Харьков, заняли Белгород, а к северу от Орла по-прежнему удерживали позиции всего в 280 км от Москвы. Тогда же в Берлине разработали операцию «Цитадель» – наступление с целью окружить советские войска в районе Курска, лишить Красную армию наиболее боеспособных частей, а затем начать новое наступление на восток.

Фото ИТАР-ТАСС

Основная ставка при подготовке «Цитадели» делалась на внезапность, однако ее не было изначально. Боевые генералы уверяли Гитлера, что наступать надо уже в мае, однако глава нацистской Германии рисковать не хотел. Он до июля надеялся, что военная промышленность поставит достаточное количество новой тяжелой техники – танков «Тигр» и «Пантера», а также самоходных орудий «Фердинанд».

Среди генералов не было единого мнения по поводу планов наступления. Например, отставленный после битвы под Москвой Хайнц Гудериан уверял, что атаковать германской армии и вовсе не нужно. По его мнению, куда эффективнее была тактика изматывания Советской армии эффективными контратаками. В том, что генералы Красной армии будут пытаться наступать с целью освобождения своей территории, Х.Гудериан не сомневался.

Скептически относились генералы и к самой идее наступления под Курском. Эрих фон Манштейн, например, сомневался в том, что окруженные советские части удастся успешно удержать в котле.

Примечательно, что и советская армия отказалась от планов наступления, опасаясь повторения разгрома под Харьковом летом 1942г. При этом уже весной 1943г. советское командование пришло к выводу, что немцы попробуют атаковать под Курском. Началось строительство оборонительных сооружений. От темпов их постройки зависел исход будущего сражения.

Фото ИТАР-ТАСС

Неожиданное начало

Немецкие историки до сих пор уверены, что сражение они проиграли из-за «Штирлица» – агента «Вертер» в собственном генштабе, который сообщил в Москву о том, что наступление начнется 3-6 июля. Именно так объясняется тот факт, что немецкие генералы узнали о дате наступления от Адольфа Гитлера 1 июля, а Ставка советского командования — 2 июля.

Существовал ли «Вертер» на самом деле, неизвестно до сих пор. Однако с 3 июля Советская армия ждала наступления, а 4 июля захваченный пленный рассказал, что наступать немцы начнут в 05:30 по московскому времени 5 июля.

Немцев изрядно удивил тот факт, что Советская армия была готова к их наступлению. Неожиданностей было действительно много. Как выяснилось, нацистские генералы готовились к атаке исходя из реалий 1941г., но теперь все изменилось. На границе выступа их ждала массированная оборона, в действиях советских командиров не было паники, более умело использовались танки и авиация. Более того, были предприняты упреждающие удары – артиллерийский обстрел и налет бомбардировщиков, которые, правда, не причинили особого урона немецким частям.

В результате первые два дня сражения пошли не по немецкому плану. Советское командование, по признанию Георгия Жукова, неверно оценило силу немцев на южном и северном выступах. В результате большие силы были выставлены под Орлом, где атаковал не любивший спешки генерал Вальтер Модель. Большая группировка немцев находилась под Белгородом, где воевал любивший прорывы Герман Гот. Южной группировке и удалось добиться успеха.

Танковый корпус СС под командованием генерала Пауля Хауссера сломил сопротивление советских частей и двинулся на город Обоянь. Чтобы его остановить, генералу Николаю Ватутину пришлось отправлять в бой резервы. Впрочем, главным успехом советского командования стало разделение двух немецких танковых групп, не позволив им до 12 июля единым кулаком обрушиться на советские позиции.

На севере генералу В.Моделю удалось пробиться вперед на 20 км. В 1939 или 1941гг. этого хватило бы для победы, но в данном случае немецкие части завязли в советской обороне. Соединение северной и южной группировок не состоялось.

Фото ИТАР-ТАСС

«Тигр», «Пантера» и «Фердинанд»

Существует легенда о том, что немцы воевали на новейших машинах. Это правда лишь отчасти. Самый совершенный на тот момент танк «Тигр» был уже известен советским военным, захватившим подобную машину еще в 1942г. под Ленинградом. Найти достойное противоядие против «Тигра» к лету 1943г. не удалось, но стоит признать, что подобных танков у немцев было очень мало.

Мощный танк «Пантера» производства концерна MAN и вовсе никто никогда не видел в бою. Танк никак не могли доставить на фронт, потому что у него обнаружились технические проблемы. В бой их бросили уже под Белгородом, где они не сыграли серьезной роли. Часть «Пантер» немцы потеряли из-за сгоревших моторов, часть подорвалась на минных полях, какая-то часть была уничтожена в ближнем бою из-за невыявленных на полигоне проблем в защите. Под конец сражения осталось всего 40 подобных машин из 200 прибывших на фронт.

Особая надежда возлагалась на самоходно-артиллерийскую установку (САУ) «Фердинанд» – творение Porsche с двигателями Maybach. Ее называли истребителем танков номер один. Как выяснилось, тяжелый «Фердинанд» действительно был хорош для уничтожения советских танков, но его минусом на момент лета 1943г. являлся тот факт, что, кроме мощной пушки, никакого другого оружия на установке не было.

В результате САУ могла уехать далеко вперед, тогда как следовавшие под ее прикрытием пехотинцы уничтожались. В результате скорость наступления сходила на нет, «Фердинанду» приходилось возвращаться. Такая карусель приводила, например, к тому, что у САУ заканчивалось топливо, и ее приходилось уничтожать, дабы машина не попала в руки советских войск. К тому же у «Фердинанда» уязвимым местом являлась гусеница. Подбив ее, можно было смело говорить о выводе машины из строя. Эвакуировать монстра весом 65 т не представлялось возможным.

Так что немцами в основном использовался PzKpfwIV, который выпускался еще с 1936г. Куда больше чем «Тигров» и «Пантер» вместе взятых было устаревших машин PzKpfwIII.

Забавно, что использующийся сейчас как символ Курской битвы Т-34-85, в действительности использовался с 1944г., когда конструкторы пришли к выводу: использовавшиеся в Курской битве его предшественниками оказались недостаточно эффективными в боях с немецкими противниками. А на дуге воевали в основном Т 34-76 с менее мощной пушкой.

Фото ИТАР-ТАСС

Кто выиграл сражение под Прохоровкой

Центральным в сражении на Курской дуге считается сражение в районе железнодорожной станции Прохоровка и села Александровское. Битва машин, черный дым от горящих бензобаков, сплошной шум и рокот. Для создания легенды нет лучшего антуража, чем такая адская картина.

А кто выиграл сражение под Прохоровкой? Как это ни странно звучит, выиграли его части, которые начали наступление под Орлом. Ведь именно тогда под угрозой оказалась вся группировка немецких войск в Черноземье, и Гитлер приказал остановить «Цитадель», чтобы ликвидировать прорыв под Орлом и стабилизировать фронт.

А под Прохоровкой советские войска начали наступать не 12 июля, а лишь спустя несколько дней, когда выигранные позиции стали сдавать отходящие немцы. Еще 16 июля генерал Н.Ватутин в районе Прохоровки в своем приказе указывал, что противник по-прежнему пытается возобновить наступление.

Отступать немцы начали 17 июля, когда стало ясно, что после переброски войск на другие участки фронта пробиться в Курск будет невозможно. Добивать их не было никаких возможностей. Танкам генерала Павла Ротмистрова удалось остановить танки Г.Гота и П.Хауссера ценой громадных потерь. По различным данным, соотношение потерь составляло 4 к 1. Поле в основном было усеяно сгоревшими «тридцатьчетверками».

Весь вопрос в масштабах. Например, 2-я мотопехотная дивизия СС «Рейх» с 5 по 19 июля потеряла под Курском 482 человек, а 2-й танковый корпус СС, собственно и оказавшийся под Прохоровкой – 1 тыс. 447 человек убитыми. Для немцев эти потери были огромными по той простой причине, что другого резерва у них не было. В Германии к этому времени уже была объявлена «тотальная война», когда к помощи армии было привлечено практически все население страны. Советские потери под Курском были значительно выше, но при этом у Красной армии были резервы, позволявшие не думать о цене победы.

При этом до сих пор идет спор – кто собственно выиграл сражение – танки или самолеты? Немцы более эффективно действовали танками, а вот советские части очень эффективно использовали артиллерию и штурмовики Ил-2. Считается, что основная часть оказавшихся под Прохоровкой «Тигров» была уничтожена именно с воздуха.

Фото ИТАР-ТАСС

Вперед к Днепру

Конечно, Курская битва была выиграна Советской армией. Несмотря на локальные успехи, нацистская операция «Цитадель» завершилась неудачей. Мощное наступление не привело к прорыву советских позиций, а отойти на изначальные рубежи немцам в итоге не удалось. Вермахт начал лихорадочно затыкать дыры на местах советских прорывов, но организовать надежную оборону немцам не удалось. За короткий срок были освобождены Орел, Белгород, Харьков, Донецк, Брянск, Чернигов, Днепропетровск, Полтава. Советская армия стремительно двинулась к «Восточному валу» — реке Днепр, где немцы рассчитывали взять реванш.

Артем Филипенок, РБК

15 апреля 1943 года Адольф Гитлер подписал Оперативный приказ Ставки вермахта №6. Документ утверждал порядок и условия проведения операции «Цитадель», которой было суждено стать последним крупным наступательным манёвром нацистской Германии. 

План немецкого командования предполагал нанесение мощных молниеносных ударов по соединениям Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА), дислоцированным в районе Курска, в июле 1943 года. Успех гитлеровского блицкрига открывал дорогу на оставленный ранее Сталинград и позволял вновь развернуть наступление на Москву.

«На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира», — говорилось в приказе Гитлера.

Нехватка ресурсов

Задача «Цитадели» заключалась в ликвидации так называемого Курского выступа, или Курской дуги. В результате мартовских боёв 1943 года Красная армия закрепилась на участке западнее Курска, который вклинивался в оккупированную немцами территорию СССР примерно на 120 км. Советские войска заняли удобный плацдарм, который позволял продолжить освобождение южных областей РСФСР и востока Украины.

Немцы намеревались нанести два сходящихся удара с севера и юга. Со стороны Орла выступ должны были срезать войска группы армий «Центр», со стороны Белгорода — соединения группы армий «Юг».

Предполагалось, что части вермахта будут продвигаться к Курску примерно по 30 км в сутки и через пять дней полностью завершат окружение советских войск.

Основной ударной силой немцев стали штурмовая авиация и бронетанковые соединения, получившие подкрепление в виде новейших тяжёлых танков Т-5 «Пантера», T-6 «Тигр» и самоходных установок «Фердинанд». Гитлер рассчитывал в буквальном смысле протаранить глубокую оборону РККА на отдельных узких участках, а потом развить успех, подтянув пехотные части. 

Значительная часть немецкого командования выступила против взгляда фюрера на «Цитадель». Основная причина сомнений генералов заключалась в том, что военная машина нацистов ещё не оправилась после разгрома под Сталинградом. По оценкам историков, Германии требовалось около полугода для полноценного восстановления сил.

В дискуссию с Гитлером вступил даже наиболее преданный ему военачальник, генерал-фельдмаршал Вальтер Модель. В частности, он предупреждал фюрера, что РККА в короткие сроки смогла создать глубокую и эффективную оборонительную линию.

Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Ханс Гюнтер фон Клюге и генерал-полковник Гейнц Вильгельм Гудериан, считавшийся ведущим танковым стратегом Германии, убеждали Гитлера, что для проведения масштабной наступательной операции у страны может не хватить ресурсов.

Гудериан открыто говорил фюреру, что поражение на Курской дуге приведёт к невосполнимым потерям и будет означать военную катастрофу. Однако лидер нацистской Германии придавал «Цитадели» решающее значение и торопил генералов с началом операции. С большим трудом немецкие командиры убедили Гитлера перенести её на месяц, на 5 июля 1943 года. 

Вермахт стянул к Курскому выступу 50 дивизий (900 тыс. человек), 2 тыс. танков, 2 тыс. самолётов и 10 тыс. артиллерийских орудий. Перед наступлением солдатам зачитали обращение Гитлера, в котором он заявил, что немецкая армия добилась огромного технического превосходства над противником.

На штурм выступа были брошены лучшие наземные соединения — 1-я дивизия Лейбштандарт CC «Адольф Гитлер», 2-я танковая дивизия СС «Дас Райх», 3-я танковая дивизия СС «Тотенкопф». Поддержку с воздуха нацистам оказывали силы 4-го и 6-го воздушных флотов.

«В целях соблюдения тайны»

Одним из важнейших условий успеха Гитлер считал соблюдение максимальной секретности в подготовке «Цитадели». Фюрер был осведомлён о возросшей мощи советской военной разведки и опасался, что копии всех планов окажутся в кабинете Иосифа Сталина.

«В целях соблюдения тайны в замысел операции должны быть посвящены только те лица, привлечение которых абсолютно необходимо. Новые лица должны знакомиться с замыслом постепенно и по возможности позже. На этот раз необходимо непременно избежать того, чтобы вследствие неосторожности или небрежности противнику стало что-либо известно о наших замыслах», — подчёркивалось в приказе Гитлера.

Несмотря на отчаянные попытки нацистов соблюдать меры предосторожности, советское командование своевременно получало все необходимые сведения о разработке «Цитадели». Большая часть данных об операции была добыта в Великобритании («кембриджская пятёрка»), в Берлине (агент Вертер, ставший прототипом Штирлица) и через шпионскую сеть в Швейцарии.

Достаточно сказать, что уже 16 апреля 1943 года, через день после подписания Гитлером приказа о подготовке «Цитадели», агенты СССР были осведомлены о планах, прописанных в документе.

Ставка Верховного главнокомандующего незамедлительно получила сведения о том, что в летнюю кампанию вермахт будет наступать со стороны Орла и Белгорода.

Кроме того, успех Советского Союза обеспечила реформа, которую Сталин провёл по просьбе командующих фронтами. В апреле в структуре РККА были созданы Главное разведывательное управление, занимавшееся обеспечением деятельности агентурной сети, и Разведывательное управление Генштаба, в задачи которого входила фронтовая разведка.

19 апреля 1943 года Сталин подписал приказ «О состоянии органов войсковой разведки и о мероприятиях по улучшению её боевой деятельности». В документе отмечалось, что войсковой разведке в РККА уделяется недостаточное внимание. Речь шла о том, что разведывательные подразделения нередко действовали автономно или выполняли общевойсковые задачи.

Приказ Верховного главнокомандующего освободил разведчиков от армейской рутины и позволил систематизировать сбор информации о противнике. Согласно новому порядку, захваченные в плен немцы или оказавшиеся у красноармейцев документы немедленно доставлялись в разведывательные отделы. Оттуда вся имеющая значение информация стекалась в штаб.

Принятые меры по усилению разведывательных подразделений помогли определить дислокацию резервов, типы военной техники и количество войск, которые противник сосредоточил вблизи Курского выступа.

Информация о передвижениях частей вермахта у линии фронта, как правило, поступала советскому командованию из радиоперехватов. В мае — июне эффективная фронтовая разведка свела к нулю попытки немцев замаскировать наступательные манёвры.

Смена тактики

Информация, добытая советской разведкой, стала залогом грамотно организованной обороны Курского выступа. Линия инженерных сооружений и минных полей на дуге протянулась на 550 км. К июлю 1943 года РККА сосредоточила в районе оборонительной операции 1,9 млн бойцов, более 20 тыс. орудий, 5 тыс. танков и 2 тыс. самолётов.

Ставка Верховного главнокомандующего была осведомлена о планах немцев использовать новейшую тяжёлую технику для прорыва обороны на узких участках. «Тигр», «Пантера» считались на тот момент лучшими в мире танками по показателям мощи и защиты. А «Фердинанд» по тактико-техническим характеристикам не имел себе равных ещё несколько лет после войны.

Лобовая броня новейших гусеничных машин могла выдержать попадание снарядов большинства советских артиллерийских орудий. Учитывая техническое превосходство немцев, командование РККА радикально изменило тактику боёв против танковых армад.

Колоссальное внимание уделялось установке минных полей и противотанковых рвов. С началом «Цитадели» необходимость прокладывать дорогу танкам сильно тормозила продвижение вермахта и давало Красной армии время на перегруппировку сил. Вместо запланированных 30 км в сутки оккупанты приближались к Курску в лучшем случае на 8—10 км.

На пути движения немецких танковых колонн советские войска постоянно устраивали засады. Превосходство в артиллерии позволило РККА вести обстрел одного немецкого танка расчётом, который порой состоял из 10 орудий. Ключевая задача артиллеристов заключалась в том, чтобы поразить борта, ходовую часть и ствол «непробиваемых» немецких машин.

Похожим образом действовали танковые соединения Красной армии, оснащённые легендарными Т-34, которые также не могли пробить лобовую броню «Тигра», «Пантеры» и «Фердинанда». Советские танки использовали преимущество в мобильности. Совершая отвлекающие манёвры, они обходили неповоротливые немецкие машины и наносили удар по их уязвимым частям. 

Другая армия

11 июля 1943 года наступление оккупантов захлебнулось. Вермахт был вынужден начать переброску резервов. 12 июля на южном фасе Курской дуги у железнодорожной станции Прохоровка произошло грандиозное танковое сражение, которое, как полагают историки, не принесло победы ни одной из сторон.

С 12 июля по 18 августа 1943 года РККА провела Орловскую наступательную операцию, отбросив группу армий «Центр». С 3 по 23 августа 1943 года во время Белгородско-Харьковской операции красноармейцы нанесли поражение южному флангу противника. В Курской битве вермахт потерял лучшие соединения и осенью был вынужден оставить всю Левобережную Украину.

В беседе с RT начальник научного отдела Российского военно-исторического общества, кандидат исторических наук Юрий Никифоров отметил, что немцы тщательно продумали «Цитадель». По его словам, операция была подготовлена превосходно, но баланс сил к лету 1943 года был на стороне СССР.

«На мой взгляд, Гитлер и немецкие генералы, в принципе, не рассчитывали на серьёзный успех. Есть точка зрения, что «Цитадель» была, по сути, оборонительной операцией. После Сталинграда победа под Курском имела бы для нацистов скорее политическое и воодушевляющее значение. Германия могла бы продемонстрировать народу и всему миру свою мощь и жизнеспособность», — сказал Никифоров.

Залогом успеха РККА эксперт назвал великолепную работу советских разведчиков, которые добыли все необходимые фронтовому командованию сведения.

Кроме того, по словам Никифорова, нацисты не учли под Курском значительное превосходство советской группировки в живой силе и технике.

«В Курской битве мы увидели других советских солдат и других генералов. Действия набравшейся опыта Красной армии были более слаженными и совершенными с тактической точки зрения. Профессионализм и мужество наших полководцев и бойцов не позволили немцам реализовать задуманное. Под Курском Гитлер поставил на карту всё — и проиграл», — резюмировал Никифоров.

Сайт телеканала «Звезда» публикует цикл статей о Великой Отечественной войне 1941–1945 годов писателя Леонида Масловского, основанных на его книге «Русская правда», изданной в 2011 году.

В своих авторских материалах Масловский, по его словам, разоблачает «выдуманные недоброжелателями России мифы о событиях Великой Отечественной войны и показывает величие нашей Победы». Автор отмечает, что в своих статьях собирается «показать неблаговидную роль Запада в подготовке Германии к войне с СССР».

А. М. Василевский пишет о том, что в апреле месяце 1943 года Красная Армия, временно перейдя к обороне, сохранила за собой инициативу. На советско-германском фронте наступило весеннее затишье. Лишь на Кубани продолжались ожесточённые сражения за завоевание господства в воздухе. В центре же, вокруг Курска, образовалась своеобразная дуга, обращённая в сторону противника.

С севера над ней нависал находившийся в руках противника Орловский выступ. С юга линия фронта тянулась примерно по белгородской параллели. А западный конец дуги шёл чуть восточнее Севска, Рыльска и города Сумы. Внутри огромной дуги и близ неё стояли в напряжённом ожидании наши десять общевойсковых, две танковые и две воздушные армии Центрального и Воронежского фронтов.

Стратегическая пауза в течение апреля – июня 1943 года была использована обеими воюющими сторонами для выработки новых стратегических решений и подготовки к летним активным действиям. Войсками Центрального фронта, находящимися в северной части дуги у Орловского выступа командовал К.К. Рокоссовский, а войсками Воронежского фронта, расположенными в южной части дуги со стороны Белгорода командовал Н. Ф. Ватутин.

Два наших фронта, с трёх сторон окружённые немецкими войсками, которые находились в Орле, Белгороде, и Харькове, самим своим расположением манили немцев нанести удар именно по этим фронтам. Немецкое командование приняло решение встречным ударом сторон с севера и юга в общем направлении на Курск окружить и уничтожить советские войска, расположенные внутри Курской дуги. План был прост и реален.

Для окружения огромной группировки советских войск гитлеровцам требовалось пройти по прямой сравнительно небольшое расстояние. Операция получила наименование «Цитадель». Для её осуществления сосредотачивалось большое количество немецких войск группы армий «Юг» под командованием Манштейна севернее Харькова и группы армий «Центр» под командованием генерал-полковника Клюге южнее Орла. Уничтожив войска 2-х указанных наших фронтов, немцы предполагали ударить в тыл Юго-Западного фронта (провести операцию «Пантера») и, в конечном счёте, выиграть не только битву под Курском, но и всю войну.

Для осуществления операции противнику надо было прорвать нашу оборону, а для прорыва обороны немцам нужны были новые образцы боевой техники, против которой не могла бы устоять оборона армий Воронежского и Центрального фронтов. В качестве такой техники немцы выбрали тяжёлые танки «тигр» и «пантера», а также самоходную артиллерийскую установку «фердинанд», самолёты «Хейнкель-129», «Фокке-Вульф-190А».

Немецкое командование было уверено в создании необходимого количества бронетехники и самолётов, так как, используя промышленность всей Европы, Германия сумела увеличить по сравнению с 1942 годом производство танков в 2 раза, а самолётов – в 1,7 раза. Гитлеру казалось, что нет силы, которая могла бы устоять против армады новейшей тяжёлой техники, способной сокрушить любое препятствие на своём пути.

Но проблемы у немецкого командования были, и не только в восстановлении разгромленных советскими войсками бронетанковых войск. Основная проблема фашистского командования состояла в восполнении потерь в людях. Уж больно много фашистов перебили войска доблестной Красной Армии. Так много, что правительство нацистской Германии приняло решение и провело в 1943 году в стране тотальную мобилизацию, призвав в армию даже 50-ти летних мужчин.

А ведь 1943 год являлся только началом массового уничтожения в боях немецко-фашистских захватчиков. Но сегодня в головы наших обманутых россиян СМИ вбили мнение о якобы незначительных потерях Германии и огромных потерях Советского Союза в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.
Потери войск Германии были настолько велики, что уже к лету 1943 года, несмотря на тотальную мобилизацию, Германия не смогла довести численность своих войск на Восточном фронте до уровня весны-осени 1942 года, которая в то время составляла около 6,2 млн. человек и на 1,1 млн. человек превышала численность войск Красной Армии. Численность своих войск на Восточном фронте Германия смогла довести до 4,8 млн. Кроме того, 525 тысяч человек насчитывали войска сателлитов Германии.

СССР не имел таких потерь, и к лету 1943 года в составе нашей действующей армии было 6,6 млн. человек. Впервые за всю войну численность советских войск превысила численность войск противника.

Красная Армия имела на вооружении 105 тысяч орудий и миномётов, около 2200 боевых установок реактивной артиллерии, 10,2 тысячи танков и САУ, свыше 10,2 тысяч боевых самолётов. Противник имел 54,3 тысяч орудий и миномётов, 5 тысяч 850 танков и штурмовых орудий, 2980 боевых самолётов.
Назовите мне такую страну, которая смогла бы в условиях войны эвакуировать 1673 крупных промышленных предприятия и выпустить военной продукции больше Европы с населением более 300 миллионов человек.

Назовите мне такую страну, которая могла бы выдержать удар немецких орд и перейти в наступление. Такая страна была одна единственная во всём огромном мире. Другой такой страны не было и, наверное, никогда не будет. Такой страной был Союз Советских Социалистических Республик (СССР) или, как его ещё называли, Советский Союз. Та Россия, которую в 1991 году мы потеряли.

Как видно, Советский Союз имел к лету 1943 года почти в 2 раза больше противника танков и штурмовых орудий, а также орудий и миномётов, более чем в три раза боевых самолётов.

«Среднегодовое производство танков и самоходных установок в СССР было почти в 2 раза больше, чем в Германии, в 4 раза больше, чем в Англии; орудий – в 6,3 раза больше, чем в Германии, в 1,5 раза больше, чем в США, и в 5,3 раза больше, чем в Англии; самолётов – в 1,7 раза больше, чем в Германии, и в 1,5 раза больше, чем в Англии. Всё это, в конечном счёте, и создало материальные предпосылки для великой победы русского народа над германскими захватчиками», — пишет О. А. Платонов. А либералы пишут,  что якобы мы выиграли войну благодаря помощи США и Англии. Нет, мы выиграли войну благодаря тому, что в производстве оружия намного превзошли страны Запада.

Немецкое командование не знало о нашем превосходстве в вооружении и численности войск и даже не могло предполагать, что обыкновенные люди способны на такие достижения. Уже к осени 1942 года русские превзошли немцев по производству всех видов вооружения. При таком количестве оружия в советских войсках и возросшей степени организации наших войск у противника не было никаких шансов на успех.

Но мы тоже тогда не знали о своём значительном превосходстве над Германией в вооружении, и верховный главнокомандующий И. В. Сталин,  выбирая между наступлением и обороной, очень опасался, что немцы при нашем наступлении смогут прорвать фронт. Он выбрал преднамеренную оборону, организовав укрепление позиций наших войск на самом высоком уровне инженерной и военной наук.

С восточной стороны за Воронежским и Центральным фронтами Ставка расположила резервные армии, которые представляли собой  полноценный фронт и в дальнейшем были объединены в Степной фронт под командованием замечательного полководца И. С. Конева, который был переведён с должности командующего Северо-Западным фронтом. В результате первые два фронта, с трёх сторон окружённые немецкими войсками, с четвёртой стороны ощущали локоть товарищей, своих советских войск Степного фронта.

В истории войн не было случаев, когда создавались бы такие мощные стратегические резервы, объединённые единым фронтовым командованием. Впервые такую форму организации резервов применило наша Ставка Верховного Главнокомандования.

И. В. Сталин напутствовал И. С. Конева такими словами: «Степной фронт должен сыграть важную роль в контрнаступлении… Противник, видимо, создаст очень сильные группировки для того, чтобы срезать Курский выступ. Ваш фронт, расположившись за Центральным и Воронежским фронтами, должен быть в готовности, если прорвётся противник, отразить его удары и не допустить развития прорыва в восточном направлении, как на орловском, так и на белгородском направлении. Поэтому полосу, занимаемую фронтом, надо хорошо подготовить в оборонительном отношении, а в тылу, по рекам Воронеж и Дон, подготовить государственный рубеж обороны».

За Степным фронтом тоже располагалось не пустое пространство, а труднопреодолимые преграды и крупные войсковые заслоны советских армий, потому что в тылу от фронта готовился государственный рубеж обороны.

Советская разведка к лету 1943 года окрепла и представляла советскому командованию довольно точные данные о плане немецкого наступления на Курской дуге. Данные разведки подтверждались и дополнялись сведениями партизан о перемещении немецких войск. Соответствовали сведения и выводам Ставки и Генерального штаба, проанализировавшим ситуацию и пришедшим к тем же выводам, о которых сообщала разведка. Отсутствовало только одно важное сведение, – с какого направления (северного или южного) немцы подготовили более сильный удар.

Не сразу пришло решение о действии наших войск, а именно: наступать нам или обороняться. Решение принималось с учётом мнения большинства крупных военачальников страны. От Ватутина и Рокоссовского были запрошены предложения в письменном виде. Вопреки сложившемуся мнению, надо заметить, что в своём донесении К. К. Рокоссовский предложил не обороняться, а наступать на орловскую группировку противника силами Западного, Брянского и Центрального фронтов.

На совещании 12 апреля вечером представители Ставки в лице И. В. Сталина, Г. К. Жукова, А. М. Василевского и А. И. Антонова приняли предварительное решение о преднамеренной обороне. То есть оборона наших войск была не вынужденной, а преднамеренной. Целью создания такой обороны являлось создание выгодных условий для последующего перехода в наступление.

Каждое решение принималось советским командованием взвешенно и глубоко продумано. Советским войскам надо было обязательно выиграть Курскую битву, потому что в противном случае нам пришлось бы всё начинать сначала, и неизвестно, хватило бы у страны ресурсов для нового перелома войны в нашу сторону. Курская битва была третьим, решающим раундом борьбы Европы с Советским Союзом,  Россией.

Умудрённые двумя годами войны наши военачальники строили оборону с высочайшей степенью мастерства, не жалея ни сил, ни средств. Особенно помогало построить оборону знание направлений главных ударов и сравнительно небольшая ширина фронта.

К. К. Рокоссовский пишет, что всего войска его фронта за апрель-июнь отрыли до 5 тысяч километров траншей и ходов сообщения, установили до 400 тысяч мин и фугасов, сотни километров проволочных заграждений, включая электризованные.

Крупные артиллерийские соединения – дивизии и корпуса позволяли сосредоточивать большие массы артиллерии на нужных направлениях. Сильнее стала наша авиация, оснащённая самыми современными по тем временам самолётами.

Существует мнение, что Н. Ф. Ватутин не сосредотачивал войска на опасных направлениях, а распределил равномерно по линии фронта. Но такое мнение не соответствует действительности. Г. К. Жуков писал: «Я хочу возразить против утверждения, что в отличие от Центрального фронта командование Воронежского фронта… рассредоточило усилия в полосе шириной в 164 километров, не массировало силы и средства на направлении главного удара врага. Это неверно… в полосе 6-й и 7-й гвардейских армий (где ожидался главный удар немецких войск – Л. М.) были сосредоточены почти все артиллерийские части и соединения резерва Главного Командования, все танковые части и соединения и все фронтовые резервы. К тому же ещё «в затылок» обороны 6-й армии была поставлена 1-я танковая армия, хорошо подготовившая оборонительный рубеж, а за стыком 6-й и 7-й гвардейских армий в глубине располагалась 69-я армия на подготовленном оборонительном рубеже.

Кроме того, в оперативной зоне за 6-й и 7-й гвардейскими армиями находились резервы фронта – 35-й гвардейский стрелковый корпус, 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса. Следовательно, критика командования Воронежского фронта построена на неточном подсчёте плотностей сил и средств в специфических условиях оперативно-стратегической обстановки».

Именно по 6-й и 7-й гвардейским армиям пришёлся главный удар южной группировки немецких войск. Н. Ф. Ватутин принял все возможные меры для укрепления обороны на направлении главного удара противника.
Многополосная оборона на Курском направлении простиралась на глубину 250-300 километров.

Наиболее развитой в инженерном отношении и укреплённой являлась тактическая зона обороны, глубина которой впервые за время войны достигала 15-20 км при наличии развитой сети траншей и ходов сообщения. «Организация обороны в Курской битве явилась обобщением огромного опыта, накопленного в ходе войны.  Оборона была глубоко эшелонированной, многополосной с широкоразвитой противотанковой системой огня, со всеми типами инженерных укреплений и заграждений.

Оба фронта имели в распоряжении резервы в составе общевойсковых и танковых соединений. Три месяца наши войска усиленно готовились дать достойный отпор врагу. Напряжённость работы не ослабевала ни днём, ни ночью. К началу боёв все части, в том числе и находящиеся в резерве, зарылись в землю; была зарыта в землю и боевая техника. По всем правилам военного искусства, получившего своё развитие в ходе войны, были созданы группировки войск и организованы системы огня, особенно противотанкового, круговая оборона деревень, сёл и городов, хорошо подготовлены оборонительные рубежи», — писал И. С. Конев.
Необходимо ещё раз подчеркнуть, что кроме указанных мер по созданию прочной обороны в тылу наших войск Воронежского и Центрального фронтов стояли войска Степного фронта.

«Знал ли противник об организации прочной обороны в тылу наших фронтов? Знал. И это сыграло положительную роль. Враг полагал, что мы готовимся только к оборонительному сражению. Имея огромное число танков и самоходных орудий новейших образцов, гитлеровцы надеялись, что удержать их будет невозможно…Пожалуй, это единственный беспрецедентный случай в военной истории, когда сильная сторона, имевшая все возможности для наступления, перешла к обороне. Дальнейший ход событий подтвердил, что в данном случае было принято правильное решение.

Подготовку и действие фронтов в Курской битве Ставка поручила координировать Маршалам Советского Союза Г. К. Жукову и А. М. Василевскому», — констатировал И. С. Конев.

Рассказывая о плане Курской битвы, А. М. Василевский подчёркивал, что этот план являлся центральной частью общего стратегического плана, принятого Ставкой на летне-осеннюю кампанию 1943 года. Так же он обращает внимание на то, что решающую роль в разработке плана сыграли высшие органы стратегического руководства – Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб.

На Курской дуге к началу немецкого наступления Воронежский и Центральный фронт имели: свыше 1336 тысяч человек, 19,1 тысячу орудий и миномётов, 3444 танка и САУ и 2172 самолёта (а с учётом самолётов дальней авиации 17 ВА, Юго-Западного фронта и ночных бомбардировщиков У-2 – 2900 самолётов). Степной фронт насчитывал 573 тысячи человек, 7401 орудие и миномёт и 1551 танк и САУ.

Немецкое командование начало операцию «Цитадель», имея в составе двух ударных группировок 900 тысяч человек, около 10 тысяч орудий и миномётов, до 2700 танков и штурмовых орудий и около 2050 самолётов. Советские войска Центрального и Воронежского фронтов превосходили противника в людях в 1,4 раза, в танках и САУ – почти в 1,3 раза, в орудиях и миномётах – в 1,9 раз.

Советское командование постоянно находилось в напряжении. Гитлер трижды переносил сроки наступления, и многие наши военачальники начали склоняться к тому, чтобы нашим войскам самим перейти в наступление против Орловской и Белгородско-Харьковской группировки немецких войск. Тем более что детально разработанный  Ставкой план Курской битвы предусматривал после обороны переход советских войск в наступление.

Продолжение следует…

Мнения, выраженные в публикациях Леонида Масловского, являются мнениями автора и могут не совпадать с мнениями редакции сайта телеканала «Звезда».

Автор: Леонид Масловский

Бертольд Зеевальд (Berthold Seewald)

В мае 1943 вермахт едва ли был в состоянии проводить крупномасштабные операции. Чтобы доказать способность немецкой армии действовать хотя бы в одном направлении, был выбран Курск. Но время было упущено.

Один из командиров немецкой армии в своем докладе в марте 1943 года охарактеризовал состояние немецкого Восточного фронта после Сталинградской битвы следующим образом: «Войска измучены, они месяцами сражаются, не видя отдыха ни днем, ни ночью». Транспорт приходил в негодность, солдаты находились в состоянии апатии. «Для наших войск стало бы тяжким разочарованием, если бы, едва закрепившись на теперешних позициях, они снова вынуждены были готовиться к бою», — отмечал он.

Нельзя сказать, что при принятии решений Гитлер опирался на подобные донесения. С другой стороны, некоторые источники позволяют сделать вывод, что после поражения под Сталинградом самопровозглашенный главнокомандующий немецкой армии проявлял заметную сдержанность и нерешительность, что обычно связывают с нервным потрясением.

Среди прочего, это дало возможность командующему Группы армий «Юг» Эриху фон Манштейну, несмотря на первоначальное желание Гитлера, отказаться от попыток вернуть оставленный Харьков, чтобы из мнимого отступления перейти в контрнаступление, окружить советские войска и нанести им поражение. Победа и новый захват Харькова позволили Гитлеру и его генералам в очередной раз предаться мечтам о поворотном моменте в ходе войны.

Дальнейшие их решения вполне объяснимы. В связи с концентрацией войск на Юго-Восточном фронте, Северный и Северо-Восточный фронт были настолько ослаблены, что о масштабных операциях речи не шло. На юго-востоке, несмотря на предшествующие успехи, угрозу для немцев представляли возможные атаки Красной Армии. Во время отступления немецких войск после поражения под Сталинградом в центре советско-германского фронта образовался выступ глубиной около 120 и шириной до 200 километров (так называемая «Курская дуга»), который мог служить отправной точкой для таких атак.

Окружить и обескровить

13 марта датируется распоряжение Гитлера провести в начале мая стратегическую операцию на Курской дуге. План этой операции позволяет сделать выводы о состоянии сил вермахта на востоке в 1943 году: «навязать свои правила, по меньшей мере, на одном участке фронта», взяв противника «в клещи» и «обескровив» его.

Сам Гитлер понимал, что на что-то большее вермахт уже не способен. Там, где раньше посылали в бой группы армий, приходилось довольствоваться отдельными армиями или подразделениями. Речь шла уже не о стратегических целях, а о захвате более удобных для обороны позиций.

Но даже при этом руководство вермахта проявило нерешительность. Спустя несколько дней после начала июньского наступления Йозеф Геббельс отмечал, что Гитлер уходить не собирается, а в случае необходимости намерен «внести значительные изменения и нанести большевикам пару ударов».

Гитлер беспокоился о Муссолини

Тот факт, что операцию необходимо было проводить на юге, не вызывал сомнений. Именно здесь находились лучшие воинские формирования вермахта, среди которых были и многочисленные танковые дивизии. Кроме того, не только Гитлер считал промышленно развитую Донецкую область на юго-востоке Украины  важнейшим, если не решающим ресурсом немецкой военной индустрии. Успех под Курском мог дать войскам вермахта возможность сократить военное присутствие на юге и передислоцировать освободившиеся дивизии для укрепления позиций на других участках фронта.

Не обошлось здесь и без рассуждений глобального характера. Капитуляция немецких и итальянских войск в Северной Африке вынудила Гитлера учитывать возможную необходимость военной кампании в Италии, где диктаторский режим Муссолини после провала в Тунисе демонстрировал все признаки разложения. Японские войска в Тихоокеанском регионе также испытывали трудности. А над «европейской крепостью» уже перешли в наступление эскадрильи американских и английских бомбардировщиков.

Гитлер и его генералы отвергли план Манштейна по проведению масштабных операций на востоке. Использовать его стратегию означало снова поставить все на карту: грандиозное отступление позволило бы увлечь за собой на запад значительную часть сил противника, после чего атаковать с флангов. Но реализация этого замысла предусматривала отход из Донбасса, а также использование всех оставшихся резервов, которые вскоре могли потребоваться в других районах.

Надежда на новые танки

Вместо этого время было потрачено на разработку планов новых операций на юге. Хотя эти планы («Пантера» и «Ястреб») были вскоре отвергнуты, это отнюдь не подразумевало нападения на Курск в кратчайшие сроки. Напротив, генерал Гейнц Гудериан, назначенный на должность главного инспектора бронетанковых войск, сообщал, что в скором времени в распоряжении Вермахта будет количество танков новых моделей «Тигр» и «Пантера», достаточное для того, чтобы обеспечить немцам технический перевес.

Гитлер был в восторге. Однако командующий 9-й армии Вальтер Модель, один из генералов, которым предстояло участвовать в операции, убедительно заявлял, что численность, маневренность и уровень подготовки не позволяют его войскам осуществить немедленный прорыв обороны противника. В итоге наступление на Курск (операция «Цитадель») началось только в начале июля.

При этом вермахт потерял оба своих важнейших преимущества: скорость и эффект неожиданности. А именно они поначалу обеспечили победы над превосходящими силами Красной Армии в 1941-1942 г. «Первоначальная надежда на быстрый успех неожиданного нападения на неподготовленного противника не оправдалась», —  резюмирует историк Бернд Вегнер в одном из томов собрания «Германский рейх и Вторая мировая война», созданного по заданию Военно-исторического исследовательского управления Бундесвера. Кроме того, всё больше проблем доставлял аермахту ещё один противник – партизаны.

Adblock
detector