В чем была ошибка столыпина - Oshibki.top - большая энциклопедия ошибок и их решений

Несмотря на
благоприятные экономические, идеологические
и политические обстоятельства, Столыпин
совершил все же ряд ошибок, поставивших
его реформы под угрозу провала. Первой
ошибкой Столыпина было отсутствие
продуманной политики в отношении
рабочих. Как показал опыт Пруссии, для
удачного проведения консервативной
политики необходимо было сочетать
жесткие репрессии по отношению к
революционным партиям с одновременными
усилиями в области социального обеспечения
рабочих. В России же, несмотря на общий
экономический подъем, за все эти годы
не только жизненный уровень рабочих
нисколько не повысился, но и социальное
законодательство лишь делало свои
первые шаги. Закон 1906 г. о десятичасовом
рабочем дне почти не применялся, равно
как и закон 1903 г. о страховании рабочих,
получивших увечья на предприятии.
Разрешенные профсоюзы находились под
бдительным контролем полиции и не
пользовались доверием среди рабочих.
Между тем количество рабочих постоянно
и заметно росло. Новое поколение оказалось
весьма благосклонным к восприятию
социалистических идей. Очевидно, Столыпин
не давал себе отчета в значении рабочего
вопроса, который с новой силой встал в
1912 г.

Второй ошибкой
Столыпина стало то, что он не предвидел
последствий интенсивной русификации
нерусских народов. Столыпин не скрывал
своих националистических убеждений;
однажды на заседании Думы он резко
ответил польскому депутату Дмовскому,
что почитает за «высшее счастье быть
подданным России». Он открыто проводил
националистскую великорусскую политику
и, естественно, восстановил против себя
и царского режима все национальные
меньшинства. Финляндия стала прибежищем
для многих оппозиционеров. Столыпина
возмущало, что сейм Финляндии состоял
преимущественно из социалистов и
либералов. В 1908 г. он безуспешно попытался
ограничить полномочия сейма, дважды
распускал его, а затем вновь ввел в
стране прежние диктаторские методы. К
1914 г. неприязнь финнов к «русским
оккупантам» стала повсеместной. Что
касается Польши, там ситуация была
сложнее, так как отношение поляков к
России не было единодушным. Часть поляков
под руководством Дмовского пыталась,
используя панславянские симпатии
правительства, добиться для своей страны
большей автономии. Другая часть,
руководимая Пилсудским, требовала
полной независимости. Столыпин закрыл
польскоязычные школы, а в городах насадил
муниципальные учреждения с преобладанием
русских служащих. На Украине, где пресса
и высшие учебные заведения подверглись
насильственной русификации, росло
национальное самосознание украинской
элиты, основанное на понимании
экономического могущества края, ставшего
житницей и индустриальным центром всей
империи. Царские власти жестоко
преследовали украинских националистов,
организовавших Союз освобождения
Украины и нашедших прибежище в Галиции,
входившей в состав Австро-Венгрии.
Австрийские власти охотно покровительствовали
украинским националистам, желая всячески
помешать российским властям в отместку
за поддержку в Богемии и на Балканах
антиавстрийских настроений малых
славянских народов. По тем же причинам
тюркские меньшинства на территории
Азербайджана, объединившиеся с 1 91 2 г.
в партию Мусават («Равенство»), решительно
пошли на сближение с обновленной после
младотюркской революции Турцией. Часть
мусульманской интеллигенции татарского
происхождения, проживающей на территории
Крыма и на Нижней Волге, пыталась
возродить тюрко-татарскую цивилизацию,
добиваясь ее признания наравне с русской.
Царское правительство, естественно, не
желало идти на подобные уступки, считая
мусульманские народы слаборазвитыми.
Оно также поощряло внедрение русских
колонизаторов и переселенцев в Среднюю
Азию не менее жестко, чем это делали
другие европейские государства-завоеватели
по отношению к странам Азии и Африки.

Столыпин совершил
ошибку и в вопросе об учреждении земств
в западных губерниях (1911 г.), в результате
чего он лишился поддержки октябристов.
Дело в том, что западные губернии
экономически продолжали зависеть от
польской шляхты. Дабы укрепить в них
положение белорусского и русского
населения, составлявших большинство,
Столыпин решил учредить там земскую
форму правления. Дума охотно его
поддержала; однако Государственный
совет занял противоположную позицию —
классовые чувства солидарности со
шляхтой оказались сильнее национальных.
Столыпин обратился с просьбой к Николаю
II прервать работу обеих палат на три
дня, чтобы за это время правительство
срочно приняло новый закон. Заседания
Думы были приостановлены, и закон принят.
Однако данная процедура, продемонстрировавшая
пренебрежение государственной власти
к собственным учреждениям, привела к
расколу между правительством и даже
самыми умеренными либералами. Самодержавие
поставило себя в изоляцию, отныне его
поддерживали только представители
крайне правых националистических
кругов. Столыпин же потерял поддержку
Николая II, которому явно претило иметь
столь предприимчивого министра,
обвиненного крайне правыми противниками,
пользующимися влиянием при дворе, в
желании «экспроприировать всех помещиков
вообще» с помощью аграрной реформы.

18 сентября 1911 г.
Столыпин был убит в Киеве одним из
двойных агентов, которыми полиция
наводнила революционные организации.
Его смерть означала поражение последней
попытки сознательного и целенаправленного
обновления политической системы в
стране. Будучи консервативной, она все
же была не лишена творческой мысли.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

Источник

Думаю, выражу общепринятое мнение, если скажу, что реформы Столыпина были последней попыткой провести преобразования Российской империи, достаточные, что бы страна избежала революции.
Как известно, большая часть реформ Столыпина так и не были воплощены в жизнь.
Среди них были реформа местного самоуправления на основах бессословности,
и аграрная реформа.
Вопрос- возможно, одной из основных ошибок Столыпина был отказ от поддержки кооперативов?
Ну и если будут другие мнения о его ошибках, то хорошо бы обсудить и их.

В смысле, отказ от поддержки кооперативов ? Они и без поддержки в этот период очень хорошо развивались (особенно кредитная и потребительская кооперация), во время ПМВ большинство сельского населения охвачены теми или иными ее видами.

Во время ПМВ было уже поздно.
Речь о том, что все законы Столыпина, поддержка кредитами и т.д. были расчитанны именно на одиночных «фермеров», а кооперативы такой поддержки не получали. Но выделение самых богатых крестьян и разрушение общины, которое приводило к тому, что наиболее бедные крестьяне теряли свою землю, которую они раньше не могли продать, поскольку она принадлежала всей общине, и превращались в тех самых пролетариев, которым уже нечего было терять, т.е. опору революции.

наиболее бедные крестьяне теряли свою землю, которую они раньше не могли продать, поскольку она принадлежала всей общине, и превращались в тех самых пролетариев, которым уже нечего было терять, т.е. опору революции.

И одновременно в движущую силу промышленного роста, тут палка о двух концах.

Думаю, выражу общепринятое мнение, если скажу, что реформы Столыпина были последней попыткой провести преобразования Российской империи, достаточные, что бы страна избежала революции.
Как известно, большая часть реформ Столыпина так и не были воплощены в жизнь.
Среди них были реформа местного самоуправления на основах бессословности,
и аграрная реформа.
Вопрос- возможно, одной из основных ошибок Столыпина был отказ от поддержки кооперативов?
Ну и если будут другие мнения о его ошибках, то хорошо бы обсудить и их.

Только 1 ноября ходил на лекцию в ГИМ. Лекция была посвящена теме «Аграрный вопрос» и аграрное развитие: начало XX века. Лектор И.А.Кузнецов, кандидат исторических наук старший научный сотрудник
Центра аграрных исследований Российской академии народного хозяйства
и государственной службы при Президенте РФ

Его точка зрения на аграрный вопрос была следующей. До революции 1905 года государство вообще не было заинтересовано в реформах на селе, т.к считало крестьянство опорой монархии в соответствии с формулой Самодержавие, Православие, Народность. Наиболее дальновидная часть правящей элиты (например, Витте) понимала, что существовавшее положение в деревне ненормально и предлагала реформы, но они категорически отвергались. И массовые погромы крестьянами помещьичих усадеб и бунты в революцию 1905 года стало для правителства неприятным сюрпризом. В этой обстановке революции было по сути несколько путей решения аграрного вопроса. Левый популистский вариант, который выдвигала Трудовая фракция государственной Думы и которую поддерживали эсеры — вся помещичья земля просто делилась общиной между малоземельными крестьянами. Этот проект давал кратковременный эффект успокоения крестьян, но безусловно отбрасывал развитие деревни, т.к. все пороки и недостатки общинной системы сохранялись. Проект социализации земли (то что вы называете кооперацией) не ликвидировал основные проблемы мелкотоварность, черезполосицу и останавливал прогресс в деревне. Проект Столыпина из всех вариантов был наилучшим. Основная его цель — создание класса фермеров и безусловное разрушение общины, как тормоза развития села. Результаты реформы были смешаными. Фактически четверть крестьян из общины вышли, переселение в Сибирь достигло 3,5 миллиона человек. Возросла товарность сельского хозяйства, что доказывали урожайные 1910, 1912, 1913 и 1914 года. Основной причиной неуспехов Кузнецов полагает стала ПМВ, которая ударила в максимальной степени именно по самым сильным хозяйствам и почти не затронула слабые, т.е по сути был разрушен рынок, а с ним и результаты реформы. Да и изменения в менталитете крестьянства были бы возможны лишь при смене поколений, а это 20-25 лет. А так менталитет остался преймущественно общинным и консервативным, что и привело к тому, что крестьянство было довольно по сути проектом трудовой фракции Госдумы, который возобладал в 1917 году. Причем стихийно, ещё до октябрьского переворота

А главная ошибка Столыпинской реформы — она не случилась в 1880-ые годы, в этом случае она была бы успешной, а так она явилась скорее пожарным вариантом решения аграрного вопроса в условиях революции.

Проект социализации земли (то что вы называете кооперацией)

Уважаемый garry пожалуйста не приписывайте мне свои идеи.
Для меня социализация и кооперация это разные вещи, тем более черный передел это вообще третье.

Rzay

Дистрибьютор добра

А главная ошибка Столыпинской реформы — она не случилась в 1880-ые годы, в этом случае она была бы успешной, а так она явилась скорее пожарным вариантом решения аграрного вопроса в условиях революции.

Насколько я понимаю, основная политическая цель столыпинской реформы вполне ситуационная для 1906-07 годов — разрушить крестьянскую общину, чтобы крестьяне не жгли всем миром помещичьи усадьбы. В том, что основными сельхозпроизводителями останутся помещики, авторы реформы не сомневались.

Уважаемый garry пожалуйста не приписывайте мне свои идеи.
Для меня социализация и кооперация это разные вещи, тем более черный передел это вообще третье.

Тогда поясните, что вы имеете ввиду под кооперацией. И как она могла изменить консервативное общинное аграрное производство?

Насколько я понимаю, основная политическая цель столыпинской реформы вполне ситуационная для 1906-07 годов — разрушить крестьянскую общину, чтобы крестьяне не жгли всем миром помещичьи усадьбы. В том, что основными сельхозпроизводителями останутся помещики, авторы реформы не сомневались.

Помещики не были основными сельхозпроизводителями. Хотя их доля в общем сельхозпроизводстве была достаточно велика. Помещичье землевладение после 1861 года сокращалось. Кузнецов приводил цифры, на память 13 миллионов десятин продали помещики за 50 лет после реформы. Часть помещиков продала свою землю богатым крестьянам, часть сдавала её в аренду тем же крестьянам и не занималась хозяйством. Хотя были и передовые хозяйства, которые внедряли современные для того времени методы хозяйства, использовали наемных специалистов с аграрным образованием в качестве управляющих. Кузнецов упомянул поместье Боброк-Волынских в Киевской губернии как образец такого передового помещичьего хозяйства

Во время ПМВ было уже поздно.
Речь о том, что все законы Столыпина, поддержка кредитами и т.д. были расчитанны именно на одиночных «фермеров», а кооперативы такой поддержки не получали. Но выделение самых богатых крестьян и разрушение общины, которое приводило к тому, что наиболее бедные крестьяне теряли свою землю, которую они раньше не могли продать, поскольку она принадлежала всей общине, и превращались в тех самых пролетариев, которым уже нечего было терять, т.е. опору революции.

Почему ? Основная форма кооперативов была как раз кредитной и ссудно-сберегательной, сама их схема разработана еще до 1905 г., причем предусмотрены и государственные источники их финансирования (из гос. сберкасс и т.д.); бум потребительской — да, в ПМВ, но это видимо из-за специфических условий — инфляции и т.д. (в таких условиях лучше иметь свою кооперативную лавочку — бум ведь продолжился и в 1917-18 г.г., когда уже явная инфляция, спекуляция и т.д.). Вон даже в Вики можно найти: «Свыше 90 % кредитных товариществ начинали свою деятельность с помощью ссуд Государственного банка.» (со ссылкой на Петрова, это именно в статье о столыпинской реформе). Производственная тоже выросла: на рубеже XIX-XX в.в. каких-нибудь маслодеятельных артелей были единицы, может — первые десятки, а к ПМВ — сотни. Но сами крестьяне предпочитали индивидуальное производство: товарищества создавались в основном для оптовой покупки земель (т.к. дешевле), чтобы потом разделить ее между вкладчиками, подавляющее большинство земель, ставших крестьянскими частновладельческими, приобретено именно товариществами (индивидуально приобретено менее 1/5). Кстати, Крестьянский банк АФАИК вполне себе с товариществами работал, т.е. эта форма кооперации тоже поддерживалась.

Насчет «фермеров»: это остро для тех губерний, где характерны были переделы, но в значительной части формально передельных губерний (т.е. не подворных — не Правобережная Украина) фактически переделов не было или было мало (в малой доле общин) с момента наделения крестьян землей по реформе 1861 г., т.е. и так у большинства крестьян таких губерний хозяйство фактически на основе частной собственности велось. (Ну, в этом — «не ищите логику», это да, много факторов: например, Ярославская преимущественно фактически беспередельная, а Владимирская — передельная, хотя обе губернии и нечерноземные, и промышленные). Так что для ряда регионов столыпинская реформа закрепляла уже существующее положение, может — с некоторыми улучшениями (лучшее землеустройство, агрономическая помощь и т.д.).

А главная ошибка Столыпинской реформы — она не случилась в 1880-ые годы, в этом случае она была бы успешной, а так она явилась скорее пожарным вариантом решения аграрного вопроса в условиях революции.

Фактически в 1880-е, т.е. при переходе на обязательный выкуп с 1881 г., похожие на столыпинскую реформу процессы в деревне шли сами собой (хотя и в небольших масштабах), но в 1891 г. была отменена статья о досрочном выкупе (165-я -«если домохозяин, желающий выделиться, внесет в Уездное Казначейство всю причитающуюся на его участок выкупную ссуду, то общество обязывается выделить крестьянину, сделавшему такой взнос, соответственный оному участок, по возможности к одному месту»). И да — отменена именно из-за опасений пролетаризации, т.к. в этот момент рыночные цены земли (они все время росли) превысли выкупные, выкуп внести стало возможно за счет продажи своего надела.

Насколько я понимаю, основная политическая цель столыпинской реформы вполне ситуационная для 1906-07 годов — разрушить крестьянскую общину, чтобы крестьяне не жгли всем миром помещичьи усадьбы. В том, что основными сельхозпроизводителями останутся помещики, авторы реформы не сомневались.

Мне тоже представляется, что главной целью реформы была не экономическая, а политическая — создать в деревне слой крестьян, лояльных правительству. А провалилась реформа отнюдь не из-за ПМВ, а из-за изначально присущих ей внутренних недостатков. Та же переселенческая политика ожидаемых плодов не принесла.

При Александре III, может, такая реформа и принесла бы успех – за желаемые Столыпиным 20 лет, глядишь, рассосалось бы, а после 1905 г. нужно было отдавать помещичью землю без выкупа, иначе не восприняли бы. Ну и войны, конечно, не надо было проигрывать.

Мне тоже представляется, что главной целью реформы была не экономическая, а политическая — создать в деревне слой крестьян, лояльных правительству. А провалилась реформа отнюдь не из-за ПМВ, а из-за изначально присущих ей внутренних недостатков. Та же переселенческая политика ожидаемых плодов не принесла.

Так она не провалилась: вполне себе продолжали оформлять и в ПМВ по тем участкам, где землеустроительные работы были проведены, и еще порядка 2,5 млн. заявок на землеустройстов лежало без начала проведения работ (всего порядка половины от всех домохозяйств подали заявки, порядка 30% всех осуществлено; это все виды межеваний, конечно — и между селениями, и размежевание с частнособственническими). Это Россия провалилась целиком в 1917 г., в революцию…

Цель у столыпинской реформы была вполне экономическая, но вот повод — политический. Отказ от аграрных реформ в конце 1880-1890-е г.г. был сознательным — избран был путь развития промышленности и инфраструктуры в первую очередь (и это считалось базой для будущего решения и аграрного вопроса — Бунге, как известно, возражал, считая необходимым обращать внимание на с/х, но победила другая точка зрения). К обсуждению аграрного вопроса вернулись в 1900-е г.г. (еще до первой революции), но сначала собирали данные и т.д. — предполагалось решение обычным бюрократическим порядком (реформа 1861 г. тоже 5 лет готовилась непосредственно, а до того было четверть века секретных комитетов). После 1905 г. все было просто принято в пожарном порядке, без этой революции тоже были бы осуществлены реформы, но может попозже (например, в те же сроки, как мероприятия Столыпина в реале приняты как законы, около 1910 г.).

При Александре III, может, такая реформа и принесла бы успех – за желаемые Столыпиным 20 лет, глядишь, рассосалось бы, а после 1905 г. нужно было отдавать помещичью землю без выкупа, иначе не восприняли бы. Ну и войны, конечно, не надо было проигрывать.

Раздел помещичьих земель не решил бы аграрный вопрос, а только разрушил самые эффективные хозяйства. Ну получили бы общинные крестьяне ещё одну лишнюю десятину к своим 7, что от этого проблемы бы решились? Путь решения аграрного вопроса путем конфискации помещичьих земель прошел Бангладеш. Там был момент, когда максимальный размер собственности в стране ограничили 7 гектарами. Только от этого как был Бангладеш в ряду беднейших государств мира, так и остался. Да и самообеспечения продовольствием тоже, т.к.несмотря на 3 урожая в год и плодородные аллюаиальные почвы основное сельское население так и живет натуральным хозяйством

Раздел помещичьих земель не решил бы аграрный вопрос, а только разрушил самые эффективные хозяйства. Ну получили бы общинные крестьяне ещё одну лишнюю десятину к своим 7, что от этого проблемы бы решились? Путь решения аграрного вопроса путем конфискации помещичьих земель прошел Бангладеш. Там был момент, когда максимальный размер собственности в стране ограничили 7 гектарами. Только от этого как был Бангладеш в ряду беднейших государств мира, так и остался. Да и самообеспечения продовольствием тоже, т.к. несмотря на 3 урожая в год и плодородные аллювиальные почвы основное сельское население так и живет натуральным хозяйством

Если бы русские крестьяне получили десятину (на деле не менее двух), это не спасло бы многих из них от скорого разорения, но они знали бы: царь дал землю, а уж как распорядились – это уже другой вопрос, и тут мужички могли бы ругаться между собой, злиться на погоду, на чёрта лысого, но не на царя, т.к. своё понимание справедливости у них было. Да и вообще при таком подходе выходит, что крестьянам помогать не надо – лишней десятиной их не спасёшь, пашут по-стародедовски, жён своих бьют, не любят городских и т.д. Вот людьми станут, тогда посмотрим. Всё так, но ведь и помещики этой землёй владели, в сущности, не по совести – им её давали за службу, а потом подарили, сделав крестьян ни за что ни про что рабами. После этого рассуждать про лишнюю десятину даже как-то неловко, а помещикам в особенности. За то, что крестьяне их не любили (часто несправедливо), дворяне благодарили бы своих предков.
Кстати, и многие любители свободного рынка жаловались. что во Франции в революцию крестьяне землю получили, а из-за этого свободных (т.е. дешёвых) рабочих рук не так много, как в Англии, оказалось. Им было плевать на то, как жили в Англии эти «свободные рабочие руки», но зато больше «великого страха» Франция не знала, и революции проходили строго в пределах Парижа.

Путь решения аграрного вопроса путем конфискации помещичьих земель прошел Бангладеш. Там был момент, когда максимальный размер собственности в стране ограничили 7 гектарами. Только от этого как был Бангладеш в ряду беднейших государств мира, так и остался.

Этим же путем пошла и Япония после 2 МВ, и Южная Корея

В начале XX в. на «по совести-не по совести» уже мало смотрели (если только на «отрезки» по реформе 1861 г. или в рамках какой-то идеологической программы — социализация земли и т.д.), бабло было главным, т.е. возрастающая стоимость земли, также — рост цен аренды. За время после 1861 (или 1881 — обязательного перехода на выкуп) уже значительная часть земель сменила владельцев, в смысле — за деньги. Чем дальше, тем больше любой передел означал бы большие финансовые потери тех крестьян, кто затратил средства на приобретение земли (зря потратили, вышло бы). Даже после февраля 1917 г. первые губернские крестьянские съезды требовали дешевой аренды, а не передела (кажется, Самарский и еще пара каких-то). Тем более, что во время войны появились значительные необрабатываемые земли — многие потеряли работников, в смысле, как кретьяне, так крупные собственники — некому работать или некого нанимать (т.е. неравномерно: наоборот, многие прежние относительно маломощные хозяева внезапно оказались в плюсе). Там была скорее ошибка Временного правительства, что стали создавать сеть органов для коренной реформы — Главный земельный комитет с местными органами — а не решать вопросы паллиативно. Как пошло-поехало формирование всяких самочинных организаций (кстати, к октябрю 1917 г. земельных комитетов было больше, чем новомодных Советов, земскую реформу они тоже обгоняли), также — финансовый кризис (инфляция и твердые цены), так все быстро радикализировалось. (Ну, конечно, и сам радикальный политический переворот разжигал фантазии — найдем мол закопанные в Кремле сокровища Романовых, награбленные за 300 лет — привет юбилею в 1913 г. — и местные аналогии)…

Кстати, и многие любители свободного рынка жаловались. что во Франции в революцию крестьяне землю получили, а из-за этого свободных (т.е. дешёвых) рабочих рук не так много, как в Англии, оказалось.

В 1850-м в UK людей на единицу сельскохозяйственной земли было более чем в 2 раза больше, чем во Франции.

Источник

«Столыпин мог спасти конституционную монархию», — написал в 1929 году в эмиграции видный русский либерал Василий Маклаков. Правда, будучи членом Государственной думы, он, по собственному признанию, «не раз и очень резко» выступал против премьер-министра. Однако время и, главное, события, которые затем обрушились на Россию, заставили Маклакова забыть о частностях и сделать акцент на главном: Столыпин — последний, кто мог предотвратить падение думской монархии.

«Возгордившийся праведник»

На первый взгляд, мысль о том, что один человек может спасти — или, наоборот, погубить — целое государство, выглядит заведомой гиперболой. Но это не так, коль скоро речь заходит о стране, в которой вся власть традиционно сосредоточена в руках одного лица — самодержца. Стабильность такой системы в действительности весьма зыбка, поскольку всецело зависит от того, считают ли обитатели такой страны своего повелителя «настоящим», или, как бы мы сказали сегодня, «легитимным».

Основная проблема Российской империи начала 20-го века, которая обрекла её на две революции, а в конечном счёте и на гибель, заключалась в том, что император Николай II не казался своим подданным «настоящим». В нём не было ни нацеленности на реформы, чего ждала основная часть образованного класса, ни более популярной в массовом сознании твёрдости, способной подавлять любой «низовой» протест.

Первое же публичное выступление царя в январе 1895 года одновременно и разочаровало, и раздразнило образованную общественность. Выступая «по бумажке», с явной неуверенностью в голосе, юный самодержец попытался сделать выговор почтенным земцам за их «бессмысленные» конституционные мечтания. В итоге даже готовивший Николая к этому демаршу Константин Победоносцев вынужден был признать: «После речи государя продолжается волнение… Мне рассказывают, что повсюду в молодёжи и интеллигенции идут толки с каким-то раздражением против молодого государя…».

Вскоре случилась ходынская катастрофа на коронационных торжествах 1896 года, которая обернулась катастрофой и для репутации Николая. Его бестактное поведение общественность расценила как бесчувственное по отношению к полутора тысячам погибших в давке людей и навсегда пригвоздила к его имени эпитет: Кровавый.

Коронация Николая II. (Wikimedia Commons)

А затем была провокативная многолетняя «синусоида» зыбких реформ и неуверенных репрессий. После поражения в Русско-японской войне, Кровавого воскресенья и революционной вольницы 1905−1906 годов, когда в стране стали выходить сатирические журналы, представлявшие царя в виде «кровожадного ничтожества», довершилось крушение авторитета Николая II в глазах подавляющего большинства образованных людей, от политической активности которых зависело и поведение неграмотных масс. Противники революции оказались морально парализованы. Защищать монархию, представленную слабым царём-неудачником, было фактически невозможно.

Николая и его империю, таким образом, надо было спасать не от внешних и даже не от внутренних врагов — революционеров-бомбистов, а от фатального дефицита легитимности. В этот роковой момент царь сделал своё последнее удачное назначение: в 1906 году сначала главой МВД, а затем и председателем Совета министров стал Пётр Столыпин, который быстро сумел добиться главного — вернуть власти утраченный ею авторитет.

Как вспоминал один из его ближайших помощников, Сергей Крыжановский, Столыпин «первым сумел найти опору не только в силе власти, но и в мнении страны, увидевшей в нём устроителя жизни и защитника от смуты. В лице его впервые встал перед обществом вместо привычного типа министра-бюрократа, плывущего по течению в погоне за собственным благополучием, новый героический образ вождя, двигающего жизнь и увлекающего её за собою».

Столыпину практически сразу удалось главное: он сумел произвести на общество впечатление. По сути, это был первый в русской истории министр-политик. Поступки нового премьера порой бывали резки и надменны, но зато всегда артистически безупречны. И главное — результативны! Ещё в бытность саратовским губернатором в разгар крестьянских волнений он сумел осадить двинувшегося на него здоровенного мужика с дубиной, просто кинув ему свою шинель и приказав её подержать.

«Возгордившийся праведник» — так называли Столыпина между собой некоторые его сотрудники. Однако именно благодаря своей демонстративно царственной осанке Столыпин и смог загипнотизировать на время всероссийский бунт, вытащить страну из революционного болота, в которое ввалил её бездарный и бесталанный самодержец.

Столыпин выступал в Думе как великий трагик на сцене. Его идеально темперированные монологи, исполненные логики и образности, производили впечатление не только на думское большинство (поначалу враждебное, затем восторженно лояльное), но и на страну в целом. Отрывки из его речей, газетных интервью и даже служебных записок расходились на цитаты.

Знаменитыми стали слова Столыпина, сказанные им в марте 1907 года депутатам левых фракций: «Эти нападки рассчитаны на то, чтобы вызвать у правительства паралич и воли, и мысли, все они сводятся к двум словам, обращённым к власти: «Руки вверх». На эти два слова, господа, правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить только двумя словами: «Не запугаете!»».

Торжественное открытие Государственной думы, 1906. (Wikimedia Commons)

«Эти слова, — вспоминал один из думцев Василий Шульгин, — облетели всю Россию. Потерявшие почву под ногами, изверившиеся во власти люди ощутили, что Россия вновь обрела сильное правительство. Армия, чиновники, полиция и все граждане, не желавшие революции, приободрились и стали на свои места. Это сделали два слова: «Не запугаете!»».

Разумеется, харизма Столыпина покоилась не только на эффектных фразах. Именно в нём страна, уже успевшая привыкнуть к репрессивно-реформаторскому бессилию власти и вошедшая во вкус перманентного бунта, вдруг увидела министра, способного не только говорить, но и действовать. Притом действовать не только посредством жёстких репрессий по отношению к революционерам, но в соответствии с гласно объявленным планом реформ.

Проект Столыпина был масштабным. По сути, он ставил целью разрешить все те противоречия, которые накопились за два столетия «петербургского периода» русской истории. Наиболее взрывоопасным было в ту пору давнее противоборство между образованным классом, почти поголовно мечтавшим о конституции, и самодержавием, органически неспособным соединить себя с парламентаризмом и политической свободой, что наглядно подтвердил опыт первых двух Дум.

Однако Столыпин, грубо нарушив существующие законы, сумел в 1907 году сконструировать лояльную Думу. Большинство в ней получили помещики и буржуазия, то есть подавляющее меньшинство населения. Эта Дума, конечно, не могла стать авторитетной. Но вкупе с прочими свободами она как бы говорила обществу: вот вам, хоть и не полноценная конституция, но всё-таки возможность громко звенеть о политике, постепенно добиваясь уступок.

Самой глубокой и застарелой проблемой России был крестьянский вопрос. Столыпин начал решать его незамедлительно, и уже 9 ноября 1906 года был издан знаменитый указ, который позволил крестьянам закреплять землю в личную собственность. Начатая Столыпиным аграрная реформа довольно быстро «замирила» деревню и стала основой последующего успешного развития российской экономики.

Наконец, бомбой, а точнее целой связкой бомб, подложенной под основание империи, являлся национальный вопрос. Позиция Столыпина здесь была двойственной.

С одной стороны, он считал необходимым как можно скорее ликвидировать еврейское неравноправие, оставив тем самым революционные партии без доброй трети самых деятельных и образованных активистов. «Евреи бросают бомбы. А вы знаете, в каких условиях живут они в Западном крае? Вы видели еврейскую бедноту?» — говорил Столыпин осенью 1906 года своему единомышленнику Сергею Сыромятникову. Именно в этот момент премьер готовил проект закона об отмене антиеврейских ограничений.

С другой стороны, Столыпин был убеждён в том, что сохранить целостность империи, 45 процентов населения которой составляют так называемые инородцы (а ещё 10 процентов — малороссы и белорусы, которые формально считались русскими, но которых ещё предстояло в этом убедить), можно было лишь в случае предоставления русским «политической форы». То есть гарантии их преобладания во всех представительных учреждениях, начиная с Думы и кончая земствами.

С целью реализации «национальной программы» и укрепления своих позиций в Думе Столыпин помог создать в 1910 году целую партию — Всероссийский национальный союз (ВНС).

«Он заслонял меня!..»

Одним словом, у Столыпина был план. Кто же помешал его реализовать и спасти империю от гибели? Ответ вроде бы очевиден — помешал террорист Дмитрий Богров, 1 сентября 1911 года смертельно ранивший премьер-министра в Киевском театре.

Однако Василий Маклаков даёт совсем другой ответ: спасти конституционную монархию (точнее, «мнимо-конституционную», как называли её в ту пору в Европе) помешали император Николай II и его ближайшее окружение, состоявшее в основном из людей крайне правых убеждений.

То, что Николай II сознательно ставил палки в колёса премьеру-реформатору, факт, в общем, известный.

Ещё в конце 1906 года царь отказался подписать подготовленный Столыпиным проект указа об отмене ряда антиеврейских ограничений. Несмотря на все старания премьера убедить самодержца в неотложности этой меры, тот заявил, что «внутренний голос» не советует ему этого делать.

Когда же стало ясно, что непосредственная угроза революции миновала, Николай принялся методично торпедировать практически всю намеченную Столыпиным программу преобразований. Уже в начале 1908 года общественность стала замечать, что премьер далеко не всесилен. А через год, когда Николай демонстративно не утвердил закон, за который особенно ратовал Столыпин, ситуация стала опасной. Случился правительственный кризис. Столыпин сохранил пост лишь путём отступления.

В 1910 году, видя, что Столыпинские реформы буксуют, пробудилась уличная оппозиция. В прессе начала раскручиваться спираль скандального обсуждения фигуры царского фаворита Григория Распутина (которая в итоге выстрелит сначала убийством старца в декабре 1916 года, а затем косвенно — февральским антимонархическим бунтом в Петрограде). Все попытки Столыпина добиться удаления Распутина, своим присутствием превращавшего российского императора в глазах общественности в бульварно-карикатурный персонаж, натыкались на сопротивление и ненависть со стороны императрицы Александры Фёдоровны…

Александра Фёдоровна. (Wikimedia Commons)

Стремясь любой ценой сдвинуть дело реформ с мёртвой точки, Столыпин перенёс центр тяжести на проведение русско-националистических законопроектов, которые, как полагал премьер, должны были найти отклик в сердце самодержца, декларировавшего приверженность заветам Александра III, открыто провозгласившего лозунг: «Россия для русских!».

Однако и здесь Столыпина ждала неудача: весной 1911 года провал именно «националистического законопроекта» в Госсовете (с негласной санкции Николая II) спровоцировал сразу два кризиса — сначала министерский (когда Столыпин чуть было не ушёл в отставку), а затем парламентский (когда от премьера отшатнулись даже его традиционные союзники — октябристы). После этого стало понятно, что дни Столыпина на посту премьера сочтены. Даже называли конкретный срок отставки — октябрь 1911 года.

Почему последний российский самодержец вёл себя так враждебно по отношению к своему спасителю, тоже, в общем, не секрет. Говоря попросту, он ревновал Столыпина к его славе и успеху. То есть к тому, что мы сегодня назвали бы харизмой.

Разумеется, слабому и мнительному Николаю активно «помогали». И в первую очередь его самый близкий советник и друг — супруга Александра Фёдоровна. Как вспоминает Шульгин, «императрица не любила Столыпина по той… причине… что он сановник большого калибра. Он как бы заслонял от народа Царя — её супруга. Может быть, она была права. В Столыпине были качества, необходимые самодержцу, которых не было у Николая II».

В пересказе ещё одного думского союзника Столыпина, лидера партии октябристов Александра Гучкова, в беседе с только что назначенным на место покойного Столыпина новым председателем Совета министров Владимиром Коковцовым император заявил: «Я очень рад, что вы не делаете того, что делал покойный Столыпин, который заслонял меня…» «У Коковцова, — пишет Гучков, — вырвалась такая фраза: «Ваше Императорское Величество, покойный Пётр Аркадьевич не заслонял Вас, он умер за Вас»», на что Николай повторил с упрямством: «Он заслонял меня. Мне надоело читать каждый день в газетах «Председатель Совета министров, Председатель Совета министров!..»»

Что ж. Повод для таких огорчений у Николая в самом деле был. Например, после визита в 1908 году в Россию Эдуарда VII в иностранных газетах появились фотографии, на которых рядом красовались статные фигуры британского короля и русского премьера. Российский император при этом остался за кадром, и среди придворных, конечно же, нашлись те, кто немедленно доложили об этом монарху.

Убийство Столыпина. (Pinterest)

Но ещё больше царя раздражала та думская сцена, на которой Столыпин смог утвердить своё политическое первенство. В стремлении премьера вести конструктивный диалог с думскими партиями Николай II и его супруга видели сговор, нацеленный на то, чтобы «задвинуть» императора за кулисы большой политики. В этом монаршей чете, быстро забывшей о кошмаре революционных лет, стала видеться основная угроза.

Столыпин же упорно настаивал на том, что только совместная работа правительства и Думы способна сделать взбудораженную революцией страну внутренне прочной. Сохранилась стенограмма его характерной речи в Думе: «Россия, естественно, не может не быть недовольной; она недовольна не только правительством, но и Думой, и Госсоветом, недовольна и правыми партиями, и левыми партиями. Недовольна потому, что Россия недовольна собою. Недовольство это пройдёт, когда укрепится русское государственное самосознание! И достигнуть этого возможно главным образом при одном условии: при правильной совместной работе правительства с представительными учреждениями (голоса в центре: «Браво!»)…».

Скорее всего Столыпин намеренно оттеснял утратившего политический авторитет царя вглубь сцены, чтобы сделать корифеем всего политического действа самого себя как главу правительства, умело манипулирующего «греческим хором» думского большинства.

Столыпин, например, призывал думцев активно критиковать деятельность тех министерств, которые подчинялись не премьеру, а непосредственно императору. В частности, работу военно-морского ведомства: «Господа, ваши нападки, ваши разоблачения сослужили громадную услугу флоту, они принесли и громадную пользу государству; более того, я уверен, что при наличии Думы невозможны уже те злоупотребления, которые были раньше. (Продолжительные рукоплескания.) Господа, я пойду дальше, я скажу, что, быть может, морское ведомство ещё не доказало того, что возможно доверить ему те сотни миллионов, которые необходимы на программу нового судостроения…»

Николаю II, его жене и вообще крайне правым, подобно Бурбонам, «ничего не забывшим и ничему не научившимся», такие заявления казались сущей крамолой. «Мы надеемся, — наставляла Александра Фёдоровна Коковцова вскоре после гибели Столыпина, — что вы никогда не вступите на путь этих ужасных политических партий, которые только и мечтают о том, чтобы захватить власть или поставить правительство в роль подчинения их воле». И далее произнесла нечто такое, что поразило даже бюрократа-флегматика Коковцова: «Слушая вас, я вижу, что вы всё делаете для сравнения между собою и Столыпиным. Вы придаёте слишком много значения его деятельности и его личности. Верьте мне, не надо так жалеть тех, кого не стало. Я уверена, что каждый исполняет свою роль. И если кого нет среди нас, то это потому, что он уже окончил свою роль и должен был стушеваться, так как ему нечего больше исполнять… Не ищите поддержки в политических партиях. Опирайтесь на доверие Государя — Бог вам поможет. Я уверена, что Столыпин умер, чтобы уступить вам место, и что это — для блага России».

Неудивительно, что думские союзники Столыпина — октябристы и националисты — были убеждены в том, что руками террориста-одиночки премьер-министра убили не революционеры, а ультрамонархисты, если и не по прямому указанию царской четы, то из желания им угодить. Как вспоминали современники, тягостное впечатление произвело и то, что те люди, по вине которых был убит глава правительства, не были должным образом наказаны. Как с горечью писал Шульгин, дело в отношении полковника Кулябко, статского советника Веригина, генералов Курлова и Спиридовича, обвиняемых в бездействии, непринятии надлежащих мер охраны убитого премьера, по приказу императора было прекращено.

Заложник «великой России»

Остаётся, однако, ещё один вопрос: сумел бы Столыпин спасти императорскую Россию, если бы Николай II согласился добровольно уйти в тень, выдвинув харизматичного премьера на политическую авансцену?

Думается, всё же нет.

Во-первых, политика русского национализма буквально взрывала многонациональную империю изнутри, фактически перечёркивая все надежды самого же Столыпина на «двадцать лет покоя». Более того. Сами же русские националисты, являвшиеся верными сторонниками Столыпина, ничуть этого не скрывали, поскольку были убеждены, что развитие России по пути парламентаризма и политических свобод автоматически означает эскалацию противоборства между различными народами, её населяющими.

Пётр Столыпин. (Pinterest)

Национальное движение, подчёркивал один из лидеров ВНС Анатолий Савенко, «всегда и неизменно является прямым следствием политических свобод». «Там, где свобода, там развивается широкая самодеятельность, там возникает глубокое и широкое национальное самосознание, а где национальное самосознание — там неизбежна национальная борьба».

Во-вторых, несмотря на всю свою приверженность миролюбивой внешней политике, что позволило в ситуации так называемого Боснийского кризиса 1909 года Столыпину удержать Россию от войны с Австро-Венгрией, премьер вряд ли смог бы в будущем предотвратить Первую мировую войну. Россия ещё со времён Александра III являлась заложницей военной конвенции с Францией. Франция же, как и Германия, рьяно рвалась в бой. Россия в этом смысле оставалась серьёзно зависимой от внешней политики более богатых держав.

Одним словом, именно стремление сохранить и упрочить Великую Россию в её либерально-имперском формате обрекало столыпинский проект на неизбежное поражение даже в том случае, если бы он был полноценно реализован. Утопичная надежда сохранить целостность державы посредством педалирования русского национализма, а также сохранение России в орбите «большой» европейской политики (противиться чему Столыпин не мог, да и не собирался) — всё это неумолимо влекло империю к краху.

И всё-таки жаль. Жаль, что в очередной раз честному и благородному человеку русская история не дала даже призрачного шанса на чудо…

Автор — кандидат исторических наук

Источник

Попытка «лакировки» проблем без их реального решения может вести к самым плачевным результатам для страны

В начале 20 века Столыпин произнес известную фразу: «Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России». В начале 20 века не было возможности проверить исполнимость сказанного, так как 108 лет назад, в сентябре 1911 года Столыпин был убит.

Памятник П.А. Столыпину в Москве. Установлен 27 декабря 2012 г. у Дома Правительства РФ. Фото с сайта sergey-v-fomin.livejournal.com

Но в начале 21 века у нас есть возможность судить о применимости этой фразы к современной России. Президент Путин уже 20 лет находится у власти и, к сожалению, мы очень хорошо узнаем современную Россию. Конечно, не все годы с 1999 по 2019 были спокойными. В 1999 и 2000 гг. вообще стоял вопрос о сохранении России. Но все эти годы подходили для развития страны, в первую очередь, ее экономики и социальной системы.

Надо признать, было сделано немало, особенно в 2000-е годы, когда была сохранена страна и дан временный импульс к ее развитию. Определенные улучшения есть и сейчас. Но в целом тенденция последних 6-7 лет удручающая. Сейчас впору говорить даже о деградации: в экономике, социальной сфере, демографии, трудовых отношениях, качестве продуктов, спорте и т.д.

Списывать ситуацию на санкции было бы неправдой. Стагнация экономики началась еще во втором полугодии 2012 г. Причина очевидна – несостоятельность неолиберальной экономической модели в России. Но власть с упорством пытается сохранить эту модель, даже видя ухудшение социально-экономической ситуации по многим направлениям.

С чем связано такое упорство?

Очевидно, что причины разные. Но несложно догадаться, что одной из существенных причин является причина историческая. Власть пытается «консервировать» сложившуюся систему, занимаясь «лакировкой» проблем. И есть основания полагать, что она берет в этом пример с двух исторических деятелей: Александра III и Столыпина. Но при этом понимает их крайне однобоко.

Про Александра III здесь скажем лишь следующее. Он хоть и был консерватором и человеком непоколебимых убеждений, но при этом был достаточно гибким в подборе людей. И особенно он ценил тех, кто мог сказать ему правду, даже неприятную правду. Он мог выбирать людей, способных не следовать моде или бюрократической традиции, а быть новаторами, предлагать действительно «прорывные» решения.

Одним из таких был граф Витте, способный ради блага страны бросить вызов застарелым установлениям и шаблонам. Лишь один факт. Он добился введения равноправных условий по торговле с Германией (торговый договор 1894 года), добиваясь этого жесткими методами, давая отпор в таможенной войне. Он сам пишет, что чиновники (кроме военного министра) настолько перепугались таких мер, что даже боялись войны и в какой-то момент от него «сторонились как от чумы» (Витте С.Ю. «Воспоминания», Т.3, глава 16).

Эти чиновники были одержимы теорией «фритредерства» (аналог современной неолиберальной идеологии «вашингтонского консенсуса») и ради этой теории и собственной выгоды были даже готовы пожертвовать интересами страны. И только Витте с полного одобрения Александра III был способен пойти против «фритредеров» по пути протекционизма и развития экономики. (Кстати, современной власти стоило бы опираться именно на этот опыт Витте и Александра III, а не на рекомендации МВФ).

Но значительно большим примером для политического руководства страны, по-видимому, является Столыпин. Но понимается его деятельность чрезвычайно однобоко. А подается скорее в пропагандистском ключе. Но подавая деятельность Столыпина в пропагандистском ключе, умалчивают о важных фактах, которые легко проверяются. Все это создает мифическую картину Столыпина и искажение исторической правды. Но когда из истории не делают правильных выводов, она повторяется. Это особенно опасно, учитывая те бедствия для России, которые принес 1917 год.

Как пытаются подавать Столыпина? Примерно так: «твердая рука, но в то же время просвещенность и максимально либеральные условия для развития экономики». Надо признать, что Столыпин был патриотом, твердым и решительным человеком, но чего ему не хватало – дальновидности, способности понять, что его действия только ускоряют революцию. Он избрал не те методы для достижения «внутреннего покоя». Методы, дающие кратковременную видимость «покоя». Не добившись доверия народа, что единственно может стать источником долговременной устойчивости государства.

Есть и другая полностью пропагандистская подача Столыпина в стиле: «Столыпин вел Россию к процветанию, все улучшалось, но печальная случайность, пуля Богрова, перечеркнула все шансы». Хотя сама по себе такая подача неправдоподобна: абсурдно ставить развитие страны в зависимость от каких-то случайных факторов. Правда, пуля Богрова была совершенно не случайна, о чем многие «мифотворцы» предпочитают умалчивать.

Российская власть, наоборот, заинтересована в том, чтобы правильно понимать деятельность Столыпина и правильно доносить это до общества, чтобы избежать повторения его ошибки и последствий этой ошибки.

Главная же ошибка Столыпина заключалась в попытке заниматься «лакировкой» существенных проблем общества вместо их решения, вместо построения подлинно справедливого общества. Одним из инструментов такой политики было «затыкание ртов» несогласным, так как была сделана ставка на правящий класс, а не на народ.

Причина проста – Столыпин был поставлен в такие условия, что попытка следовать интересам народа в ущерб интересам правящего класса могла привести к немедленной отставке. Но и здесь он ошибся – сделав ставку на правящий класс, он проиграл. Представители этого класса его предали, когда он сделал то, что от него ждали – усмирил революцию. И после этого он стал не нужен.

«Затыкание ртов» несогласным

Можно было бы говорить о «сдерживании» несогласных, но это явление подчас носило столь грубую и бескомпромиссную форму, что правильнее было бы говорить о политике «затыкания ртов» несогласным. В чем заключалась политика «затыкания ртов»? Это была целая система, построенная по принципу: для достижения стабильности любые методы хороши, в том числе самые нечистоплотные.

Первым элементом этой системы были военно-полевые суды (в 1906-1907 гг.), а затем военно-окружные суды, и казни революционеров («затыкание ртов» несогласным, действовавших насильственными методами). Эти суды вошли в историю как «столыпинские галстуки». Современники отмечали, что в основании судов лежала «мстительность»: когда осуждали и вешали часто людей, участвовавших в борьбе с правительством еще до введения военно-полевых судов.

Суды велись не по юридической процедуре, приговор выносился максимум в 48 часов, члены суда были не юристами, а военными, так что часто выносили смертные приговоры в угоду начальству и зачастую не соразмерно совершенному преступлению. Смертной казни могли подвергнуть даже не за совершение преступления, а за подготовку покушения или просто за принадлежность к боевой революционной организации, по доносу провокатора.

Конечно, терроризм нельзя оправдать, но данные суды носили характер полного беззакония и преследовали цель запугать противников режима. С терроризмом нужно было бороться, но главным направлением борьбы должно было стать осуществление действительных реформ в пользу народа.

А так, казнив до 3500 человек по официальным данным и до 7000 по оппозиционным данным, Столыпин получил сотни тысяч потенциальных революционеров среди масс, которые ненавидели власть и правящий класс и которые впоследствии совершили революцию 1917 г.

Второй элемент – «затыкание ртов» оппозиционным силам в Думе («затыкание ртов» несогласным, действовавшим мирными методами). В первую очередь речь идет о разгоне I и II Государственных Дум за обсуждение земельного вопроса. Разгон II Думы сопровождался «третьеиюньским переворотом», по сути государственным переворотом 3 июня 1907 года, когда был принят новый избирательный закон в противоречие закону 1905 года, ограничивший избирательные права крестьян и рабочих до минимума, по сути превратив представительство большей части населения страны в фикцию.

Сюда же стоит отнести и «Выборгское дело» — судебное преследование тех депутатов I Государственной думы, которые выступили против ее разгона и обратились к народу с воззванием. Но не давая реального представительства народу в Думе, не давая его представителям возможности доносить требования простых граждан (земельный вопрос, рабочий вопрос), власть резко теряла доверие и создавала все условия для революционной ситуации.

Третий элемент – провокаторство. Провокаторство носило огромные масштабы и пронизывало практически все сферы жизни. Начнем с того, что повод для разгона второй Думы в 1907 году вообще был срежиссирован. Он стал следствием провокации Департамента полиции с участием двойного агента Охранного отделения Шорниковой против социал-демократической фракции Государственной думы. При этом Шорникову заставили стать агентом с помощью запугивания.

Надо признать, что не Столыпин начал использование провокации, но он не остановил эту практику, и при нем она активно использовалась. При этом было очевидно, что провокация несет гораздо больше вреда, чем пользы, и подрывает остатки доверия к государству.

Начнем с того, что поводом для революции 1905 года стала провокация двойного агента священника Гапона, восстановившего принципы «зубатовщины», использовавшихся для контроля над рабочими Использование двойного агента Азефа привело к тому, что о методах полиции узнала вся Россия из-за публичного обсуждения вопроса в Государственной думе. Даже Столыпину пришлось оправдываться по этому поводу. Особенно болезненным воспринималось то, что Азеф не только препятствовал террористическим актам, но и организовывал их.

Надо сказать, что и убийство Столыпина совершил двойной агент Департамента полиции и группы анархо-коммунистов Богров. И уже после убийства Столыпина выяснилось, что Департамент полиции использует даже несовершеннолетних провокаторов-гимназистов (Витмеровское дело) и солдат-провокаторов (волнения в Туркестанском военном округе в 1912 году).

Четвертый элемент – поддержка черносотенных партий и черносотенных газет через использование секретного фонда Министерства внутренних дел (своего рода «черной кассы»). То есть черносотенные организации были в большей степени не добровольными объединениями, организованными вокруг поддержки царя и монархии, а платными провокаторскими организациями, действовавшими в первую очередь через разжигание межнациональной розни и этим пытавшимися привлечь сторонников. Сюда же стоит отнести и использование подкупа из упомянутого фонда для избрания нужных кандидатов на выборах в Третью государственную думу в 1907 г. (об этом в частности пишет Джунковский, московский губернатор в 1907 году, в 3 главе 1 тома своих «Воспоминаний»).

Черносотенцы активно действовали методами запугивания и провокации, при этом доходили до убийств. Так, черносотенцами были убиты депутаты I Государственной думы от партии кадетов Герценштейн и Иоллас, депутат II Государственной думы трудовик Караваев. Предположительно, черносотенцы организовали неудавшийся террористический акт против графа Витте в начале 1907.

При этом черносотенцы же впоследствии присоединились к кампании против Столыпина, так как для них он был слишком либеральным, а также утратил свои позиции (и они поняли, что выгоднее сделать ставку против него).

Использование «грязных методов» достижения стабильности привело к обратному результату – оно только подорвало доверие населения к государству. И если сегодня при имеющейся подаче исторического материала мы можем не понимать, почему произошла революция 1917 года, то современники той революции прекрасно это понимали.

А тогда власть просто не сделала правильных выводов из революции 1905-1907 гг., которую удалось подавить только потому, что к власти еще было некоторое доверие. Но вместо того, чтобы использовать это доверие, его растеряли, не решая проблем по существу и «затыкая рты» несогласным. И постепенно отходя от обещаний 1905 года.

«Лакировка проблем» вместо их решения

Главными проблемами, стоявшими тогда перед властью, были земельный вопрос и рабочий вопрос. Именно нерешенность этих вопросов привела к революции.

Земельный вопрос

Аграрная реформа была разработана еще при графе Витте, почему и была возможность так быстро ее принять (принятие 9 ноября 1906 года, а Столыпин был назначен премьер-министром 8 июля 1906 г.). Только при графе Витте главноуправляющий землеустройством и земледелием Кутлер как часть реформы предполагал принудительное отчуждение части помещичьих земель и передачу их крестьянам.

Столыпинская же реформа изначально была обречена на провал, так как не решала главную проблему крестьянства. А главной проблемой было малоземелье крестьян и неэффективность сельского хозяйства, а вовсе не община. Понятно, что власть продвигала выход из общины, в том числе, чтобы внести раскол в крестьянство. Но и это не помогло, и к 1917 г. большинство крестьян поддерживало партию эсеров, считавшуюся «крестьянской» партией, а не власть.

Солдаты, то есть выходцы из крестьян, в феврале 1917 г. примкнули к рабочим, что и привело к успеху революции. А на выборах в Учредительное собрание в 1917 г. партия эсеров получила 48 % голосов (с учетом украинской партии эсеров), тогда как большевики получили 24 %, а наиболее популярная либеральная партия – партия кадетов – только 4,7 %. Но даже партия кадетов еще до революции выступала за отчуждение части помещичьих земель (Кутлер был членом этой партии).

Аграрная реформа была непопулярной и непродуманной, так что властям пришлось в 1910 и 1911 годах принять законы, в которых предполагался принудительный выход из общины. И по ним теперь допускалась чересполосица крестьянских земель (когда крестьянские наделы были разделены наделами других крестьян), хотя именно уход от чересполосицы предполагался в качестве одного из главных элементов первоначального замысла реформы.

Кстати, косвенно о провале реформы высказался даже царь, когда в 1914 г. увольнял преемника Столыпина В.Н. Коковцова. Царь в официальном рескрипте на имя нового министра финансов Барка обозначил в качестве повода для увольнения большую нищету крестьян, которую он заметил во время путешествия по России в 1913 г. в связи с празднованием 300-летия дома Романовых. (В.Н.Коковцов, «Из моего прошлого», Т. 2, Ч.6, Глава 2).

Правда, в качестве причины такого положения царь назвал пьянство. Но очевидно, что пьянство скорее было следствием бедственного положения крестьян и отсутствия перспектив, а не причиной бедности.

Надо отметить, что в столыпинской реформе была и реально действенная мера в направлении решения земельного вопроса – переселение крестьян в Сибирь. Но этого было недостаточно: всех крестьян невозможно было переселить в Сибирь.

Ставка на то, что в результате реформы появится мощный класс земельных собственников, которые смогут обеспечить стабильность стране, была утопией. Конечно, небольшая часть инициативных и предприимчивых крестьян выиграли от этой реформы. Но в своей массе был именно провал реформы. И это легко объяснимо: в стране, где частная инициатива среди крестьян была подавляема на протяжении столетий, глупо было делать первостепенную ставку на крестьянскую инициативу.

И это подтвердилось в ходе Гражданской войны, когда единственной реальной силой, вставшей по собственной воле на сторону «белого движения», стали казаки (и то только, когда их начали притеснять большевики). Казаки, которые на протяжении столетий жили вольно, обладали большими земельными наделами и не подчинялись помещикам. А центральные губернии, большинство приволжских губерний стали основной базой поддержки большевиков из-за многовекового угнетения и малоземелья крестьян (часто переходившего в нищету). Там выход из общины и появление кулаков только усилили рознь и раскол среди крестьянства. А многие перешедшие на отруба и хутора крестьяне стали объектом «крестьянской войны» 1917 г., когда их дома горели наряду с помещичьими усадьбами.

Единственным реальным решением земельного вопроса было максимальное использование общинных и коллективистских традиций крестьян, массовое образование артелей, кооперативов, где была бы совместная техника и частные наделы, использовались бы современные достижения агрономической мысли. Это позволило бы резко повысить чрезмерно низкую эффективность крестьянского хозяйства (принцип, который впоследствии Сталин использовал в процессе коллективизации). А параллельно с этим в качестве второстепенной меры можно было развивать и частную инициативу.

Но в качестве первого шага было просто неизбежно отчуждение части земли у помещиков. В виде «налога солидарности» или компенсации за многовековое угнетение крестьян, когда жители собственной страны были превращены по сути в рабов и чей труд эксплуатировался насильно и бесплатно. Это бы показало, что власть работает в интересах народа и идет на выполнение его требований. И это бы укрепило иссякающее доверие к власти.

Рабочий вопрос

Эффективное решение земельного вопроса было невозможно без эффективного решения рабочего вопроса. Дело в том, что при повышении эффективности сельского хозяйства большое количество избыточных работников на селе высвободились бы. Единственно, куда они могли в таком количестве трудоустроиться — промышленность. Но проблема была в том, что в России того времени были крайне нездоровые трудовые отношения.

При Столыпине никаких заметных улучшений сделано не было. По сути, рабочий вопрос Столыпиным вообще не решался. Единственная заметная инициатива, о страховании рабочих годами при Столыпине не принималась. Только после смерти Столыпина и после резкой активизации забастовочного движения летом 1912 был принят закон «Об обеспечении рабочих на случай болезни». Речь шла о страховании работников, а взносы платились совместно работниками и работодателями.

Но на протестные настроения рабочих этот закон оказал слабое влияние, так как в целом положение работников мало изменялось от этого. Фактически можно было говорить о тяжелой эксплуатации рабочих. Их интересы, как правило, ни во что не ставились. Продолжительность рабочего дня была ограничена только 11,5 часами 6 дней в неделю. При этом применялась сверхурочная работа. Отсутствовали организованные профсоюзы. Из зарплаты, и так невысокой, производились вычеты за счет всевозможных штрафов.

Из расстрела рабочих 9 января 1905 г. не было сделано правильных выводов. Низкая активность забастовок обеспечивалась активным применением полицейских и провокационных методов. Вообще же ослабление полицейских методов после убийства Столыпина и прихода Коковцова в качестве премьер-министра привело к резкому росту стачечного движения (если в 1911 стачек было 24, то в 1912 — 1300). А это говорит о том, что политика Столыпина только временно загнала недовольство рабочих «в подполье».

Уже при Коковцове, в апреле 1912 года, последовал «Ленский расстрел», когда около 200 рабочих были расстреляны за протест против нечеловеческих условий труда и быта. Как выяснила комиссия Государственной думы, рабочие содержались в переполненных бараках, в условиях антисанитарии, а накануне расстрела их кормили тухлым мясом. И такое отношение к рабочим было не исключением, а часто использовавшейся практикой. Например, похожее отношение к рабочим привело к стачке на бакинских нефтяных промыслах летом 1914 года.

Конечно, не только действия Столыпина подталкивали рабочих к революции, но и чрезмерная жадность большинства фабрикантов. Вообще власть сильно зависела от фабрикантов. Этого можно было частично избежать, если бы присутствовала действующая представительная власть, но и та была превращена в декорацию.

Хотя именно для этого и нужна государственная власть – принять такие меры, чтобы предотвратить нарастание непреодолимых противоречий в обществе. Это в конечном итоге было выгодно и самим фабрикантам: пожертвовав частью потенциальных прибылей, они сохранили бы свои заводы и фабрики.

Но этого не произошло, так как та власть, вместо того, чтобы прививать культуру гражданской ответственности, практически ушла из многих сфер экономики и социальной сферы. Решив, что «невидимая рука» рынка сама все расставит на свои места.

Ненависть, с которой рабочие в 1917 году свергали власть, показала, что это было фатальным заблуждением.

Столыпину ставят в заслугу то, что при нем было бурное развитие экономики, в частности, промышленности, в России. Это верно, в отличие от наших дней. Но, к сожалению, это развитие только усиливало расслоение и увеличивало противоречия в обществе. Причина в том, что преобладающей ценностью тогда стало обогащение любой ценой вместо достижения социального мира. Что в очередной раз показало: никакое экономическое развитие не может быть устойчивым, пока люди не воспринимают экономическую систему как справедливую.

«Пуля Богрова»

И теперь о мифе «все шло хорошо, но пуля Богрова все испортила».

На самом деле Столыпин начал терять власть еще весной 1909 года. Поводом стал вопрос о штатах Морского генерального штаба. Тогда царь показал, что по таким вопросам решения будет принимать он, а не Столыпин. Столыпину пришлось смириться, чтобы сохранить должность. Но власть стала быстро ускользать из его рук. Джунковский в своих воспоминаниях приводит оценку последствий этого события современником: «Он остался у власти, но власть отошла от него» («Воспоминания» Джунковского, Том 1, Глава 5).

С 1910 года началась травля Столыпина в прессе, особенно, в журнале «Гражданин» князя Мещерского. Против Столыпина начали активно действовать члены Госсовета Дурново и Трепов, черносотенцы и Распутин, желая активнее вмешиваться в политику и пользуясь возможностью влиять на царя.

Окончательно же свои позиции Столыпин подорвал в марте 1911 г. после того, как он в обход Думы (распустив ее на 3 дня) провел малозначимый закон о земствах в западных губерниях, навязав свою позицию царю. Почему он это сделал? Возможно, это был эмоциональный срыв, протест против того, что он в стране к тому времени мало что решал и стал по сути номинальным премьер-министром.

После этого случая он стал изгоем: все поняли, что он полностью потерял доверие царя, а значит остатки власти. А в Киеве, по воспоминаниям преемника Столыпина на посту председателя Совета министров и его друга В.Н.Коковцова, перед убийством премьера травля дошла до того, что ему даже не был предоставлен экипаж Двора для передвижения по местам торжеств. Он был там, как незваный и нежелательный гость, а не премьер-министр. (В.Н.Коковцов, «Из моего прошлого», Т. 1, Ч.4, Глава 7). И после этого последовала пуля Богрова.

Но надо понимать, что Богров был агентом Департамента полиции и пропуск в киевский театр ему был дан полицией. Более того, глава Киевского охранного отделения подполковник Кулябко лично провел его в театр после первого акта спектакля. В течение нескольких дней после убийства Богрова казнили. А главные ответственные за то, что убийство могло состояться, во главе с товарищем (заместителем) министра внутренних дел Курловым (ответственным за охрану) избежали наказания.

Власть царя была настолько неограниченной, что он просто прекратил их судебное преследование, хотя мог бы дождаться приговора и помиловать их, если были бы основания. Но он поступил недальновидно, что создало в обществе практически уверенность в том, что Столыпина убрали. Хотя никаких документальных подтверждений этому нет.

А В.Н.Коковцов вообще приводит сообщенную ему информацию, что уже весной 1911 г. Распутин подбирал на замену Столыпину на посту министра внутренних дел нижегородского губернатора Хвостова. И осенью должна была последовать отставка премьер-министра. После убийства Столыпина Коковцову действительно предложили Хвостова на должность министра внутренних дел (В.Н.Коковцов, «Из моего прошлого», Т. 2, Ч. 5, Глава 2).

Так или иначе, даже если бы не было пули Богрова, к осени 1911 года реальной власти у Столыпина уже не было. И его отставка была лишь вопросом недолгого времени.

Вывод

В чем была причина обреченности Столыпина на неудачу?

Причина была в том, что в России сохранялась самодержавная монархия и царь не был готов ни с кем делиться властью. Кроме периода революции 1905-1907 гг. Пока нужно было усмирить революцию и Столыпин был нужен, у него была некоторая власть. Даже казалось, что царь где-то на заднем плане, почти как конституционный монарх. Но когда ситуация в стране успокоилась, царь дал понять Столыпину, что политику в стране будет определять он, а не Столыпин.

Положение Столыпина было двусмысленным: он так и не понял, что был нужен только для подавления революции, а не для управления страной. Устранить эту двусмысленность можно было только двумя путями: либо царь должен был передать реальную власть премьер-министру, либо быть самодержцем и в стабильные времена, и в период смуты и самому направлять развитие страны.

Был выбран какой-то странный вариант: на время революции быть в стороне, а потом быть неограниченным самодержцем. К сожалению, для этого у него не было необходимых качеств: твердости, решительности и способности противостоять многочисленным внешним влияниям. А на него влияли очень многие личности, и часто непорядочные личности. Что и привело к плачевным последствиям для страны.

Так что, в противоположность тому, что Столыпина подают как великого реформатора, ситуация обратная. У него не было никаких шансов осуществить смену курса, даже если бы он этого и хотел.

110 лет назад это было невозможно. Но у современной власти есть все возможности для смены курса. Что мешает это сделать?

Окончание следует

Источник

Вот все говорят — Столыпин, Столыпин…
А что Столыпин?
Несвоевременный реформатор, очередная ошибка истории России.
При всех его благих намерениях, разумеется.
При всех современных положительных оценках.
Ну, не был Столыпин реальной альтернативой большевикам.
Помыслить это можно, но получится такая «бумажная» аналитика.

Из чего следует, что единоличная жизнь для крестьянина лучше, чем его жизнь в общине?

Что, единоличное крестьянское хозяйствование на собственной земле без страховки и поддержки со стороны общины – это обязательно более прогрессивная форма?

Что, для России того времени со всеми ее текущими проблемами уничтожить общину было благом?

Что, это было очень своевременно?
Хотя при этом именно времени Столыпину и не хватило, так ведь принято говорить?!

А если учесть, какую систему представляла собой Россия того времени?
Может быть, с этого надо начинать?

Так вот, это было:
а) военное государство, нацеленное не на защиту предыдущих военных завоеваний, а на военную экспансию;
именно отсюда все эти планы относительно Дальнего Востока и Османской империи с претензиями на Константинополь;
причем ответственность за эту военную экспансию однозначно лежала не на частных владельцах, а на политическом руководстве, политических властях;

б) этатистское государство, то есть в нем доминировала идеология государственничества, а вовсе не либерализма или демократизма;
народ полагался на власти и государство, частная инициатива была под подозрением и далеко не всегда одобрялась;

в) государство, в котором началась властно-политическая реорганизация;
фундаментальный смысл того исторического периода — переход от абсолютной монархии (децентрализованной моноархии* наследственного правителя) к парламентской монархии (централизованной полиархии наследственной элиты).

Вот скажите мне, причем здесь Столыпин с его крестьянской реформой – уничтожением общины и вывозом избыточного населения в Сибирь?

Это как-то обеспечивало военную деятельностную систему дополнительными ресурсами, силами, средствами?
Создавало экономическую базу для энергичной военной экспансии?
Нет, Первая мировая война показала, что нет.

Может быть, это было необходимо для того, чтобы привести жизнь страны в соответствие с народным мировоззрением?
Типа, крестьяне ненавидели общину и хотели свободы?
Ничего подобного.
Прогрессивная общественность – да, была уверена, что община это пережиток.
Но вообще-то успех коллективизации (даже если не забывать о репрессивных методах ее осуществления) говорит о другом.
Может быть, Столыпину не бороться с общиной надо было, а помогать ее эволюции в сторону коллективного хозяйства?
Землей помогать, техникой, производственной кооперацией?
Или следовало не торопить события и просто дождаться ее повсеместного и полного разложения?

Наконец, когда идет властно-политическая реорганизация, всегда встает вопрос о политической базе власти.
Большевики своей индустриализацией, например, не только обеспечили армию вооружением, но и заново создали промышленный пролетариат как базу своей власти.
Каким образом реформы Столыпина способствовали переходу от абсолютной монархии к парламентской?

Крестьяне-единоличники что, являются стихийными сторонниками парламентской власти?
Может быть, они были бы рады переходу власти от единоличного правителя-царя к наследственной элите?
Да нет же, ничего подобного!

Я вот почти на сто процентов уверен, что Столыпин и его реформы — это гигантская ошибка системы.
Попытка заимствовать чужой опыт и насадить его искусственно, вопреки всему, даже простому здравому смыслу.
В значительной степени – причина революций 1917 года.

У нас часто роль Столыпина воспринимается как самоочевидная.
Хотел утвердить частное крестьянское сельскохозяйственное предпринимательство в России, молодец.
Но это как минимум спорно.
Ничего очевидного здесь нет.
А все своевременное обычно приживается, а не зачеркивается последующей историей.

*термин «моноархия» предложен Ольгой Крыштановской

Источник

Rzay

Дистрибьютор добра

«Возгордившийся праведник»

«Он заслонял меня!..»

Заложник «великой России»

Возможно, вам также будет интересно: